Вернувшаяся Нина Петровна обозрела картину, ловко засунула тефтели обратно и выключила духовой шкаф, а потом обрызгала руки Филис спреем от ожогов.
    - Извините, - сказала она, - я подумала, что потеря памяти бывает только в кино. А теперь вижу - вы действительно многое не помните, ведь раньше вы хорошо готовили. Не стали б вы обжигаться, если б притворялись.
    Филис вздохнула - обижаться тут не на что, правильно её подозревают. Никакую память она не теряла, она заняла чужое тело, поэтому просто не знает почти ничего, что знала и умела его бывшая владелица, Ольга.
    - Я бы и сама не поверила, - примирительно кивнула она, - Вы заново научите меня готовить?
    - Ладно, учитесь, - пожала плечами домработница. При этом отчётливо за этим подразумевалось "если вам больше делать нечего", - Тогда хоть фартук надевайте на это время, чтобы одежду не пачкать.
    С одеждой - да, надо было что-то решать. Либо найти ту, что принадлежала Ольге, либо приобретать новую. Только, опять же, сперва узнать, как и где её приобретают.
    Вернувшаяся вскоре Вера Игнатьевна воодушевлённо руководила грузчиками, размещавшими её мебель и вещи в тех комнатах, которые она для себя выбрала. Тут ей Филис стеснительно и пожаловалась на отсутствие вещей и средств к их приобретению.
    - А ты в своей сумочке смотрела?
    - Ой... А у меня есть сумка?
    Они вместе вытряхнули содержимое сумочки на диван. Обнаружили сразу несколько ценных вещей: паспорт с пропиской в новой квартире, ключи от той квартиры, мобильный телефон, кошелёк с деньгами и банковской картой и прочие мелочи, часто обитающие в маленьких, но таких вместительных женских сумочках.
    После обеда обе женщины поехали в квартиру по адресу, указанному в паспорте Филис. В дороге девушка едва справлялась с поставленной перед собой задачей держать серьёзное выражение лица - настолько её удивляло всё увиденное.
    - Мда, сынок не поскупился, - заметила Вера Игнатьевна, оглядывая квартиру, - моя хоть и в более престижном районе, но тут планировка получше.
    Она помогла отыскать чемоданы и сумки, в которые женщины набрали одежду и другие вещи первой необходимости, включая компьютер-ноутбук.
    Дома Вера Игратьевна первым делом научила Филис принимать и отправлять звонки с мобильного телефона хотя бы на те номера, которые сопровождались фотографиями. Её смущало, что невестка упорно называла телефон "артефактом связи" и пребывала в твёрдой уверенности, что он работает на магической энергии. Но главное, что вызывало смущение и досаду - Ольга совершенно не помнила написания ни цифр, ни букв. Придётся завтра ей покупать азбуку и учить читать и считать. Впрочем, нет, считать в уме невестка, кажется умеет.
     - Странная у тебя всё-таки амнезия, - посетовала она, - "тут помню, тут не помню".
    Перед сном Филис, лёжа в кровати выделенной ей комнаты долго тыкала пальцем в экран смартфона и рассматривала фотографии, в том числе из списка контактов. Её привлекло пятнышко на щеке одного из мужчин, и она, подумав, что это соринка, провела пальцем по экрану. Телефон вдруг ожил и заговорил мужским голосом:
    - Здравствуйте, Ольга Сергеевна. Чем я могу быть полезен?
    Филис прижала телефон к уху так, как её научила матушка, и спросила:
    - Простите, господин, мы представлены друг другу? Просто я почти ничего и никого не помню, и, кажется, нечаянно позвонила вам из-за соринки у вас на щеке.
    - У меня на щеке никакая не соринка, а родинка, - возразил мужчина, - а зовут меня Анатолий Николаевич, если вы вдруг забыли.