– Дрянь! Дрянь! Вот дрянь! – тонким голосом вскрикивал он, открывая дверь. – Какая дрянь! – Он распахнул ее. Рита стояла перед ним, покачиваясь на каблуках, выше его на целую голову, а звонок продолжал звенеть.

– Кажется, у меня запала кнопка и поэтому не перестает звонок… – сказала она.

– Аа-а!!! – вскричал ее знакомый и побежал назад в свою квартирку.

Она, как будто перешагивая грязь, стала ступать за ним, прижимая локтем сумочку и озираясь, как в музее:

– Я еле пришла.

Он, нервно порывшись в кухонном столе, пробежал обратно мимо нее с ножом. Звонок звенел, не переставая. Ножом он пытался выковырнуть кнопку, но ничего не получалось. Совсем доведенный, он резанул по проводу, и звон прекратился.

В тишине Рита стояла у коридорной вешалки, интеллигентно поджидая хозяина. Мрачный, лохматый, в кальсонах, он прошел мимо нее. Швырнул нож на подзеркальник рядом с ней.

– Это же невежливо, – тонким, неестественным для нее голосом начала она. – Почему ты в кальсонах? Почему не приглашаешь пройти? – Он ничего не ответил. Он был нездоров и с плохим характером, который ему потом помешал в жизни.

Ушел в дальнюю комнату. Она услышала скрип пружин – значит, лег на кровать и ждет, что она придет к нему. Она не двинулась с места, а занудно заговорила:

– Я опоздала, потому что у нас не свидание какое-то, как ты воображаешь всегда, а я пришла просить взаймы денег. – Она посмотрелась в зеркало, обреченно перевела дыхание. – Ты можешь там не лежать и не ждать, что за дурацкие подходы!

Тут она услышала, как от переполнившей его ненависти приятель стукнул кулаком в стенку. Как бы в ответ.

Она спокойно вздохнула и поморщилась. И все равно не пошла к нему в комнату на пружинящий диван, а даже наоборот – в кухню.

Все в этой квартирке было маленьким, под хозяина: низкие потолки, узкий проход в кухню, пятиметровую, с намертво приклеенной к окнам черной бумагой. Все было подсвечено настольной лампой. Рита хозяйственно поставила чайник на плиту. Уже более ласковым голосом позвала:

– Иди сюда! Попьем чаю! – Потом более резко: – Что ты там лежишь, как дурак!

И хозяин неожиданно тут же возник в дверях, постоял многозначительно, выпятив челюсть и облизывая сухие губы. Внешность у него была с первого взгляда вообще отпугивающая: рост чуть ниже карликовского, широкоскулое лицо с желтой кожей, на что Рита тут же откомментировала:

– Какая у тебя плохая кожа что-то!

Итак, его лицо. На нем все время выступала блуждающая улыбочка, одновременно и подлая, и приниженная, будто он смаргивает, каждую секунду ожидая, что его шлепнут прямо по лицу. Небольшие глаза пронзительно горели, рыжие вкрапины на зрачках – пометины последующих недугов – татарские глаза. Яркий растянутый рот. И волосы у него вечно пачкались, хоть он предпринимал различные ванные процедуры и очень ухаживал за собой, имея внутри какую-то болезнь, постоянно лечился и охал. Жирные свои пряди он любил заворачивать под майку с длинными рукавами.

С унынием оглядев его, такого свирепого и одинокого, но совершенно не жалкого, а даже воинственного и агрессивного деньгодателя, Рита спросила:

– Я прочитала на титульном листе: рассказ «Тик-Так»… – Она наклонилась к задвинутой печатной машинке в углу. – Ты что, решил стать писателем? Разве это приносит деньги?

Он подошел в ней вразвалочку и, с неулыбающимся лицом глядя в улыбающееся Ритино, схватил ее за талию.

– Это же невежливо! – недовольно сказала она. Он немного отпустил. Взгляд его потеплел. Она слегка пихнула его в грудь.

Тогда он уселся тут же в кресло – сделал равнодушное лицо. Забросив одну босую ногу в сандалии на другую, он уставился в стену.