И Сакс и охранник переводят глаза на Фэй Ли, которая не пропускает удара.

– Вряд ли это возможно. Внимания доктора Сиксмита потребовал один из наших канадских проектов. Могу лишь предположить, что его секретарша не была в курсе подробностей вашего с ним разговора, когда отменяла все встречи, обозначенные в его еженедельнике.

Луиза глядит на ящики.

– Похоже, он уехал надолго.

– Да, так что мы высылаем ему его оборудование. Здесь, на Суоннекке, его консультации заканчивались. Доктор Сакс любезно помог подчистить хвосты.

– Вот, значит, и все мое первое интервью с большим ученым.

Фэй Ли держит дверь открытой.

– Возможно, мы сумеем найти вам другого.

– Алло, междугородная? – Руфус Сиксмит держит трубку телефона в безымянном пригородном мотеле за чертой Буэнас-Йербаса. – У меня проблема со звонком на Гавайи… да. Я пытаюсь позвонить… – Он диктует номер Меган. – Да, буду у телефона.

На телеэкране без желтого или зеленого цвета Ллойд Хукс похлопывает по спине Альберто Гримальди на введении в действие нового реактора «ГИДРА» на острове Суоннекке. Они машут публике в лекционном зале, словно спортсмены-победители, а сверху сыплются серебряные конфетти.

– Как и следовало ожидать, – говорит репортер, – президент правления Приморской корпорации Альберто Гримальди объявил сегодня об одобрении строительства на Суоннекке третьего блока АЭС. На второй реактор «ГИДРА-зеро» выделяются пятьдесят миллионов долларов из федерального бюджета, при этом создаются тысячи рабочих мест. Опасения, что массовые аресты, имевшие место на «Тримайл-Айленд»{59} этим летом, повторятся в Золотом штате{60}, не оправдались.

Надломленный и изможденный, Руфус Сиксмит обращается к телевизору:

– А когда водородный пузырь взломает корпус реактора? Когда преобладающие ветры разнесут радиацию по всей Калифорнии?

Он выключает телевизор и стискивает себе переносицу. «Я доказал это. Я это доказал. Вы не сумели меня купить и решили запугать. Я, да простит меня Господь, поддался, но теперь – все. Больше душить собственную совесть я не буду».

Звонит телефон. Сиксмит хватает трубку:

– Меган?

Резкий мужской голос:

– Они идут за вами.

– Кто это?

– Они отследили ваш последний звонок из мотеля «Тальбот», бульвар Олимпия, тысяча сорок шесть. Немедленно отправляйтесь в аэропорт, ближайшим рейсом улетайте в Англию и сделайте, если вам это надо, разоблачение оттуда. Но поспешите.

– Почему я должен верить…

– Будьте логичны. Если я лгу, вы все равно вернетесь в Англию целым и невредимым – со своим отчетом. Если я не лгу, вас убьют.

– Я требую, чтобы вы сказали…

– У вас двадцать минут, чтобы убраться отсюда, максимум. Поезжайте!

Тон набора – гудящая вечность.

Джерри Нуссбаум переворачивает стул, садится на него верхом, складывает руки на его спинке и опускает на них подбородок.

– Вообрази себе сцену: я и шестеро этих негроидов в дредлоках, и гланды мне щекочет ихняя пушка. Я толкую не о глухой ночи в Гарлеме, я толкую о Гринвич, черт его, Виллидже, средь бела, черт его, дня, после стопудового стейка с Норманом, черт его, Мейлером{61}. Ну и вот, этот черный братан шмонает меня своей двухцветной лапой и вытаскивает мой бумажник. «Чо это? Кожа аллигатора? – Нуссбаум воспроизводит акцент Ричарда Прайора{62}. – Негусто, бельчонок!» Негусто? Эти задницы заставили меня вывернуть все карманы – буквально до цента. Но кто посмеялся последним? Нуссбаум, кто же еще! Сел в такси и по пути к Таймс-сквер написал свою редакционную статейку «Новые племена», которая ныне, без ложной скромности, стала классикой и которую к концу недели у меня закупили в тридцати изданиях! Мои грабители сделали мне имя. Так что, Лу-Лу, как насчет того, чтобы ты пригласила меня на ужин, а я научил бы тебя, как извлечь немного золотишка из Клыков Судьбы?