Хорас приподнял голову. Смуглое лицо побледнело и блестело от пота.

— Сколько Свершителей перевидал, но такую заботу встречаю впервые, — насмешливо произнес он и добавил с внезапной проницательностью, — непросто тебе будет, парень.

— Знаю, — буркнул Айк. Достал из котомки маленькую баночку и вложил ее в здоровую руку заключенного, — вот, возьмите. Это ускорит заживление.

Теперь Хорас смотрел на него с таким интересом, будто Айк предложил ему по меньшей мере секрет вечной молодости.

— С чего бы? Или ты всем это раздаешь?

— Всем, — пожал плечами Айк, — человек не должен мучиться больше, чем предписано законом. Запомните: намажете, когда перестанет жечь и будет только болеть, не раньше.

— Почему? — с любопытством спросил Хорас.

— Тепло, передавшееся в кожу от металла, выйдет обратно. Если намазать сразу, этого не произойдет, и ожог получится глубже.

Айк достал из бадьи остывшее клеймо, тщательно вытер и положил в котомку. Хорас наблюдал за ним, словно бы позабыв про боль.

— Ты откуда такой взялся, парень?

— То есть? — теперь уже удивился Айк.

— Не слишком-то ты похож на Свершителя.

— А вы не слишком похожи на вора, — не удержался Айк.

Хорас откинул голову назад и захохотал.

— Верно подмечено — это потому что я не вор. Я просто попался на воровстве. Есть разница.

— Не для суда.

— Само собой, — темные глаза внимательно изучали Айка, — люди привыкли видеть лишь то, что на поверхности, вглубь заглянуть им недосуг, да и не все знают, как это делается.

— Загляни они в вас — и одним клеймом вы бы не отделались, — парировал Айк и опять удивился себе — где наловчился так отвечать? Всегда был задним умом крепок…

Хорас засмеялся с искренним весельем.

— Чтоб мне пропасть, ты нечто, паренек! — Он наклонился вперед, насколько позволяли ремни и снова подмигнул Айку. — Если тебе надоест делать за других грязную работу, поезжай в порт Ройн и спроси Хораса Гендерсона.

— И что тогда? — Айк вскинул котомку на плечо и взял плащ. — Вы дадите мне чистую работу взамен моей грязной?

— Увы, нет, — вздохнул Хорас с притворной печалью, и тут же глаза его снова остро сверкнули, — работу тебе я смогу предложить не чище, чем здесь, а может, и погрязнее. Но зато будешь распоряжаться собой, как пожелаешь. Будешь свободен. Ты ведь этого хочешь?

Айк невольно вздрогнул и поспешно отвел глаза. В два шага достиг двери и отворил ее.

— Эй, кто-нибудь! — Голос его гулко отозвался в длинном коридоре. — Я закончил!

За спиной снова раздался смех. Айк еле дождался появления охранников и поспешно двинулся к выходу, а вслед ему неслось:

— До встречи, Айкен Райни! Надеюсь, она будет скорой!

***

В смятении Айк чуть не забыл о важном деле, которое неукоснительно выполнял каждое утро. Пришлось сделать крюк, чтобы попасть на одну из улиц, лучами расходившихся от рыночной площади.

На подходе к рынку улица сужалась, и, когда проезжала телега, приходилось прижиматься к стене дома и пропускать ее. Айк чуть задержался, чтобы оказаться там именно в такой момент.

Пока телега громыхала мимо, он запустил руку за спину и нащупал в каменной кладке одному ему известную щель. В ней лежала туго свернутая бумажка. Айк стиснул ее в кулаке и пошел дальше как ни в чем не бывало.

Записка жгла руку, но читать посреди улицы под недобрыми взглядами горожан, было невозможно. Айк продолжал идти с каменным лицом, пока не свернул на улочку, где стоял их дом. Только здесь, не в силах терпеть, он остановился и развернул записку.

«Отец ушел в деревню. Буду на месте до полудня», — гласила она.

Сердце Айка подпрыгнуло от радости. Он сунул записку за пазуху и припустил со всех ног, благо никто не мог его здесь видеть — на их улицу выходили глухие стены домов, без единого окна.