Я не лезла с очевидными выводами, потому что знала не понаслышке, как больно бывает любить. И пусть я только недавно убила в своём сердце последние остатки былых и больных чувств к Басову, но не хотела бы снова захлебнуться в том же гнилом болоте.

Лучше одной. Сама себя не предашь.

— О чём задумалась, подружка? — поставила передо мной кружку со свежесваренным кофе Марта и чуть приобняла за плечи, заглядывая в мои глаза.

— О том, готова ли я жить дальше.

— До сих пор болит?

— Нет, — решительно покачала я головой, — просто страшно, что снова может вывернуть наизнанку.

— Главное, чтобы кандидат был хороший, — грустно улыбнулась Марта.

— Главное, чтобы совсем плохие больше не отсвечивали, — усмехнулась я, и подруга тут же мне кивнула.

— Басов — это прошлое, Ника. Пусть он там и останется.

— Да, ты права, — согласилась я и окончательно выдохнула.

13. Глава 12 – Бессердечная

Вероника

Сентябрь. Наше время…

— Слышала, как тебя на потоке парни называть стали? — спрашивает Марта, когда я прохожу мимо неё утром. Она у высокого зеркала красит ресницы, чуть приоткрыв рот.

— Нет. Но и, в принципе, плевать, — пожимаю я плечами, надевая на себя новое коротенькое платье-футляр на тонких бретелях, которое я только вчера закончила шить. Оно плотно, словно перчатка облегает мою фигуру, и мне чертовски нравится, что я вижу в отражении. На остальное — до фонаря.

— Снежная Королева.

— Это из-за того, что я отказала Климову?

— И Грязнову тоже. Хотя сколько их вообще было за все эти годы? Но самый живучий — Грецкий. С первого курса не сдаётся. Мне кажется, что он реально тебя любит, подруга.

— Не екает. Я так не могу, — передёргиваю я плечами.

— Признавайся, ты ведёшь подсчёт разбитых сердец?

— Мне хватает одного — моего.

— Оу, бессердечная Истома...

За рёбрами вспыхивает фантомная боль и я морщусь, застёгивая на ногах цветные босоножки на высоком каблуке.

— Пожалуйста, не называй меня так.

— Но тебе и правда идёт, Ник. Ты в школьные годы и сейчас — словно два разных человека. Тогда ты бродила скукоженной и чересчур упитанной тенью по гимназии. А сейчас превратилась в горную лань: тоненькая, стройная, подтянутая — ну тут спасибо мне, что по спортивным залам таскаю. Волосы шикарные отрастила. Задница — орех. Грудь вишенкой третьего размера...

— Ну, перестань! — фыркнула я.

— Вангую, если бы Басов тебя сейчас увидел, то челюсть с асфальта отскабливал бы минимум часа три.

— Слишком много чести, Марта. Три с половиной года прошло, хватит о нём вспоминать.

— Ладно...

Дальше мы собираемся молча. Марта танцует под звучащую на всю катушку попсовую музыку, периодически подбегая к зеркалу то в одном наряде, то в другом. Я на эти нервные телодвижения смотрю с улыбкой, потому что знаю — такой взвинченной она может быть только по одной причине — Фёдор Стафеев. У подруги за три года учёбы сформировался чёткий пунктик — довести этого симпатичного баскетболиста до нервного тика.

— Какие планы на сегодня? — наносит на пухлые губы алый тинт Марта и улыбается своему отражению в зеркале.

— Первую пару я прогуливаю. Ребята с мясокомбината привезут заморозку для собачьего приюта. Волонтёры полгода деньги собирали и по итогу закупили костей на несколько тонн. Будут теперь ролик для стимуляции добрых дел снимать, а твоя тётя вновь попросила посветить лицом вместо неё.

— Ну, звезда!

— Да уж куда там, — смеюсь я, но поправляю лёгкий нюдовый макияж на лице.

— Тебя довезти?

— Нет, Валентина Ивановна обещала вызвать мне такси. Так что, не беспокойся. Давай лучше на большой перемене сходим в наше кафе, м-м? У меня сегодня организм требует дозы углеводов.