— Не переживай, а? — я как обычно, обняла его сзади, целуя в висок, — они ж меня с доплатой вернут, будь уверен!

Дедушка необычайно крепко сжал мои пальцы, и, держа в свободной руке монокль, гладил мою ладонь. Я же вытирала его щеки, мокрые от слез, пока краем глаза не заметила сквозь линзу яркое свечение на своей ладони.

Я всегда видела в кусочке стекла радужные переливы, но то, что открылось сейчас, не поддавалось никакому объяснению. Метка была четкой, яркой, многомерной…волшебной.

— Угу, — промычал он мне на ухо, — ничего не говори! — он резко убрал монокль, и притянул мою ладонь к холодным губам, — всё! Всё! Иди!

Со стороны это казалось обычным прощанием, когда слова больше не нужны, но я поняла скрытый смысл: никому не говори, что ты видишь через линзу. Отлично. Хотя бы одна тайна против целого загадочного мира.

— Ты можешь взять с собой сопровождающего. Кого-то из смотрителей, — шагнул вперед Воран. Неужто свою кандидатуру предлагает?

— Верно. Полин, мы проследим за законностью действий темных.

— В этом нет необходимости! — отчеканил Фол, глядя на Ворана, и сжал челюсти так, что те квадратными стали, — если ты готова, можем идти.

Ага. Выходит, кто-то кого-то бесит. Этим нужно воспользоваться. Нет, не из вредности, но раз уж меня поставили в такие условия, годами умалчивали о серьезных вещах, выдавая себя не за тех, кем были на самом деле… Я учту, вдруг пригодится! Ничего личного.

— Воран, я хотела бы, чтобы ты сопровождал меня.

Шкаф-зазнайка победно покосился на Фола, но тот вообще никак не отреагировал, продолжая равнодушно наблюдать за всеми нами! Вот выдержка у парня!

— Зайку забери! — дед пустил слезу, — я же умру…кто ее кормить будет? Жалко…

А меня, значит, ему не жалко было…Столько лет он молчал…И теперь я должна платить по его счетам. Но злости не было. Только невыносимая жалость к себе. Я одна против них всех…каким бы бредом ни казалось происходящее.

— Я соберу вещи, — мой голос сел от подступающих слез.

— В этом нет необходимости, ты будешь обеспечена всем, что нужно, — сообщил мой конвоир.

— Хотя бы Зайку я могу взять с собой?

Ответа дожидаться не стала. Просто вышла на террасу, залитую вечерним солнцем. Как же красиво! А я так редко проводила здесь время. И все из-за нее, из-за дедушкиной Зайки.

Я подошла к террариуму и, зажмурившись, постучала по стеклу. Не прошло и секунды, как зашелестели сухие ветки, а меня окатил ужас, впрочем, как и каждый раз, когда мне на глаза попадалось это мохнатое чудовище – тарантул.

— Кажется, питомец не слишком-то радует свою хозяйку, — Фол без раздумья снял прозрачную крышку, сунул руку внутрь и, играючи, подобрал паучиху на пальцы. От зрелища мороз пробежался по коже. Под дулом пистолета не сделала бы этого, а он вот так, запросто.

— Что поделать, если в наследство мне достаются дедушкины долги и пауки.

Фол едва заметно улыбнулся, наверное, подумал, что я шучу. А затем вытащил Зайку.

— Куда?

Я сунула ему в руки контейнер для переноски, и тот ловко посадил ее внутрь.

— Я не понял, эта тварь с нами? — пробормотало что-то снизу, цепляясь за мою коленку.

— Ааа! — взвизгнула я, сбрасывая с себя маленького наглого мужичка. Он отлетел метра на три, но тут же поднялся, вытаращив на меня свои глазищи.

— Полоумная чтоли? Совсем спятила? — он грозил мне коротким толстым пальчиком, и, кажется, если бы не Фол, бросился бы на меня с кулаками, — у меня же спина! Радикулит!

Фол только глянул, и тот притих, но продолжил возмущаться одними губами, сверкая злыми глазищами.

— Это что такое? — теперь я выказывала недовольство.