— Вон пошли. Девочка моя.

— Ты пьяный, что ли? — презрительно усмехнулся Христоф.

— Ты бы поберег последний глаз. — А я вздрогнула, когда Дар сгреб меня собственнически и задвинул за спину, коротко приказав: — Иди в дом.

Его касание согрело — я чуть не задохнулась от горячей волны, что оно пустило по телу, переставая дрожать. Но стило переступить порог, задрожала снова. Адреналин покалывал в животе, и мурашки от него разбегались кусачими муравьями по телу. Я сделала шаг и прислушалась к тому, что происходит снаружи. Оставшись без обузы в моем лице, Дар быстро спустился со ступеней и, судя по звукам и крикам, одним прыжком настиг Христофа. Обернувшись и вжавшись в проем, я смотрела, как одноглазый трясет башкой, застрявшей в разбитом стекле внедорожника, и молотит руками и ногами, вопя как резаный поросенок.

Что там вдалбливал ему рычанием Медведь, не было слышно. Да и зрелище было таким, что смотреть перехотелось. Только вот сил развернуться к дому передом я так и не нашла — пятилась, моргая… Ужас происходящего и страх от того, что натворила, медленно полз по телу, парализуя. Оперативница хреновая! Всю подготовку забыла напрочь…

Когда снаружи послышался рев двигателя и грохот, я уперлась в стенку и сползла по ней до пола, пытаясь отдышаться.

Так Дар меня и застал. Медленно приблизился и опустился передо мной на колени:

— Привет, Ромашка…

— Привет, Дар, — прошептала я, пытаясь понять, что мне грозит теперь.

— И что же ты? — опустил он голову, взглянув на меня исподлобья.

Я скользнула взглядом по его чертам — все же изменился. Стал жестче… И что-то еще. Ну и опасней, само собой.

— А ты? — все не удавалось перестать шептать. — У тебя что-то случилось?

— Ты вот… — понизил он голос, раскатывая меня своим вниманием по стене. — Снова.

— Я не думала… — начала было я, но он не дал договорить:

— Я заметил. Давно. — И он подхватил меня на руки так резко, что я едва не вскрикнула. Но Дар прижал к груди: — Тш. И что ты натворила, Ромашка?

И голос его даже немного потеплел, но я не позволяла себе поверить в прежние иллюзии. Он — оборотень. Враг. Теперь точно враг.

— Ты же знаешь, что они нарушают закон… — пришибленно пролепетала я, осматриваясь.

В гостиной не изменилось ничего — все та же карамельного цвета мебель, сладко пахнувшая лаком и сосновой смолой, огонь в чумазом камине, столик у окна. Диван только поменял…

— А тебе снова больше всех надо, — усмехнулся с горечью. — И стоило оно того, чтобы отдаться мне?

Голос его звучал вкрадчиво и хищно. Когда он опустил меня на диван, я вжалась в его спинку:

— Я думала…

— Не думала, мы это уже выяснили! — рыкнул он. Я вздрогнула и едва не схватилась за оружие на поясе. По лицу Дарьяра прошла тень, мышцы на широкой груди напряглись. — Пушку отложи от греха подальше.

— Я не собиралась, — медленно потянулась к кобуре и вытащила пистолет.

— Не учат вас там сдаваться оборотням, — оскалился Медведь. — Придется заполнять пробелы.

— А я думала, завел себе уже кого-то, — дерзко вздернула нос.

— Тебя ждал, — издевательски усмехнулся он и сделал шаг назад. — Раздевайся.

Шепот между нами заполнил воздух, раскалил его добела и пустил дрожь по телу. Я тяжело сглотнула, сжимая зубы, но послушно выпрямилась, поднимаясь на дрожащие ноги:

— Да подавись! — сдернула толстовку и швырнула ему в лицо.

Дар даже не дернулся — скомкал вещь и бросил на пол:

— Не дождешься.

Он оказался рядом, подхватил под бедра, вынуждая схватиться за его шею, и понес наверх. Ладони взмокли, проскальзывали по его коже, а его горячее дыхание обжигало между ключиц… Позволить себе коснуться его стоило последних сил. Не держаться, а дотронуться, сжать пальцы на его плечах… Я никогда его не касалась раньше, и чувство каменной опоры под ладонями оказалось таким затягивающим… Пока до сознания не дошло, куда он меня несет. В его спальне меня по понятным причинам не было никогда. И то, что нес он меня к себе, не вязалось с нашими словесными перепалками.