— Я так скучала, Аги, — прошептала она. — А почему папа тебя наказал?

Она, глупенькая, даже не поняла, что случилось. Подумала, что меня отдали колдуну в услужение за какую-то провинность.

— Ты ведь теперь будешь слушаться, да, Аги? — беспокойно спросила она. — Я так испугалась! А что ты там делала?

Наклонившись, я поцеловала сестренку в макушку и встретилась с тревожным взглядом Ады. Она хотела спросить, но рядом с Ирмой не решалась.

— Да ничего страшного, — преувеличенно бодро сказала я. — Убиралась, готовила еду! Как настоящая служанка!

«Потом расскажу», — взглядом ответила я на безмолвный вопрос Ады.

— О-о-о, — прочувствованно протянула Ирма. — Жу-уть!

Мы еще немного повалялись, и я постаралась вспомнить и пересказать смешные моменты, умолчав о страшном или сгладив.

— А дом у него заколдован, ни за что не уйдешь против воли! — Я рассказала, как шла по грязи, но так и не добралась до дороги. — Интересно, как давно там стоит этот дом, — вслух подумала я, пытаясь припомнить, слышала ли я о прежних жильцах мрачного места.

— Вроде очень давно, — ответила Ада. — Бабушка рассказывала, что он был еще тогда, когда она была девочкой. Но в ту пору он стоял покинутым. Даже не знаю, когда там поселился колдун

Одно ясно, он живет там достаточно долго, всю мою жизнь. Сидел, выжидал, точно паук в паутине, когда же ему достанется его жертва. А жертва-то ушла из-под носа! Настроение мигом улучшилось, едва я об этом подумала.

— Битва подушками! — крикнула я, вспомнив нашу детскую забаву.

И тут же, без предупреждения, вытянула из-за спины Ирмы подушку и легонько шлепнула сестренку по макушке. Она радостно взвизгнула и бросилась в атаку.

Втроем мы скакали на кровати, как дикие кошки, не обращая внимания на то, что во все стороны летит пух. И хохотали как ненормальные. Было так весело!

Я плохо разглядела, что случилось. Только что Ада радостно смеялась, а в следующую секунду ее нога соскользнула с края кровати. Сестренка взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие, но ничего не вышло, и она неловко рухнула вниз, по дороге зацепив стеклянный графин, что стоял на прикроватном столике.

Раздался звук падающего тела. Звон разбитого стекла. А следом крик, полный боли и страха.

— Ада! — крикнули мы одновременно с Ирмой, бросаясь на помощь к сестре.

Ада распласталась на полу, вокруг нее лежали осколки графина. Бедняжка упала так неловко, что все руки оказались посечены осколками. Из порезов, больших и маленьких, сочилась кровь. Она приподняла голову, увидела, что с ней приключилось, и залилась слезами.

— Быстро зови маму, — шепнула я побелевшей Ирме.

А сама сдернула с кровати простыню и попыталась, как могла, остановить кровотечение.

— Не бойся, не бойся, — повторяла я. — Ты не сильно поранилась. Сейчас все пройдет!

— Я буду уро-одкой, — рыдала Ада, но я, как ни странно, вздохнула с облегчением: если сестра переживает о внешности, значит, умирать пока точно не собирается.

— Ерунда. — Я старалась, чтобы мой голос звучал оптимистично, хотя внутри все дрожало от ужаса. — До свадьбы заживет!

Прибежала мама, ахнула, всплеснув руками, но почти сразу овладела собой. Послала за теплой водой и бинтами. В комнату ворвался папа, подхватил Аду, отнес вниз, к камину. Братьев, которые тоже переживали, но не знали, как помочь, отослал за врачом. Началась суета, но от сердца у меня отлегло. Было ясно, что жизнь Ады вне опасности, и врач подтвердил это. Он наложил несколько швов на особенно глубокие порезы, выписал сестренке макового молочка, чтобы снять боль, и спустя пару часов в доме установилось относительное спокойствие.