— Артур, как же так, — испуганно закудахтала его несостоявшаяся теща.

Она вырядилась в храм со всей серьезностью. Желая всем показать, что не из черни, а из аристократии, нацепила яркое платье с длиннющим шлейфом и такое узкое в коленках, что могла только семенить крохотными шажками.

Сейчас она семенила к Артуру своими нелепыми куриными шажками и квохтала, как перепуганная курица.

— Вы же уверяли, — кудахтала она, прижимая руки в кружевных перчатках к дряблой груди, видной в глубокий вырез, — что не отступитесь от своего слова… Что питаете… питаете глубокое уважение к Иветте!

– И я не отрекусь от своих слов! - твердо ответил Артур, прямо глядя в лицо женщине. — Я уважаю Иветту. Я жил всю жизнь с этим уважением и с мыслью о том, что она станет моей, но…

— Но?! — переспросила Ветта, ступив вперед, ближе к несостоявшемуся жениху. В  голосе ее уже слышалась назревающая некрасивая истерика, крикливая и базарная.  — Это, по-вашему, уважение — бросить меня у алтаря?! Опозорить перед всем городом?! Да надо мной же все смеяться будут! Все!

В этом Ветта была права. Город пощадил ее сейчас, оставив разбираться со своим женихом без лишних свидетелей, но завтра… завтра Ветта прочтет во всех взглядах, обращенных к ней, издевку, насмешку — во всякой улыбке.

Ветта зарыдала и яростно содрала с тонкого узловатого пальчика огромный тяжелый перстень с крупным камнем и кинула Артуру под ноги.

— Но кроме долга, — глухо проговорил Артур, и слова давались ему с трудом, — существует еще и любовь, — он глянул на Элизу, словно прося у нее поддержки. — Я не ведал ее ранее. А сейчас вдруг почувствовал. Я приучал себя к мысли, что всю жизнь проживу с вами. Я готов был сделать это. Но увидев эту девушку, я понял, что все может быть иначе. И будет нечестно и отвратительно по отношению к вам… любить ее, но жить с вами.

— Слова неблагородного человека, — с истеричным хохотом выкрикнула Ветта, сдирая со своих плеч ленты и цветы. По бледным щекам ее катились слезы. — Разбогатевшие нувориши никогда не поймут, что такое данное слово! Это намного важнее и благороднее сиюминутного желания! Боюсь, даже если вы наскребете побольше денег и купите титул, это вам не поможет! Каждый ваш жест, каждое слово будут выдавать в вас грубого простолюдина в раззолоченной одежде!

Крик Ветты сорвался на визг, она яростно швырнула в лицо Артуру свои перчатки. Это он снес молча, опустив взгляд. На щеках его играли желваки.

— Если благородство и титул, – произнес он, наконец, — допускают ложь, то они мне не нужны. Я не хочу жить во лжи. Я выбираю честные чувства,  — он пылко глянул на Элизу, и снова сжал ее ладонь. — Я  готов прямо сейчас принести этой девушке Клятву Верности. Я люблю ее. И даже смерть нас не разлучит, — он прямо глянул в зареванное лицо Ветты. Голос его стал упрямым и твердым. — Я достаточно богат, чтобы купить у Магистров право вернуть мою любовь и с того света! Только пожирающие души Демоны могут нас разлучить!

— Артур! – выкрикнула его мать, как раз подоспевшая к месту разворачивающейся трагедии. — Что за слова в святом месте?! Не приведи магия, накличешь…

Пожилая дама, разодетая как герцогиня, запыхавшись, остановилась, переводя дух. Отец Элизы поддержал ее под руку, пока та обмахивалась платком и промокала вспотевшие виски.

— Не нужно говорить поспешных слов, — произнесла она, слишком внимательно и даже сурово глядя сыну в глаза. — Это все волнение. Это естественно для тех, кто вступает в брак. Вероятно, ты запутался? Может, испугался ответственности и обязанностей, ложащихся на тебя в браке?