Ей следовало чаще улыбаться по-настоящему. Улыбка освещала ее лицо, делая Уиллоу еще ярче. У нее был проницательный взгляд, высокие, острые скулы и полные, пухлые губы. Ее короткая стрижка удачно подчеркивала черты ее лица в форме сердца. Искренняя улыбка превратила бы эту женщину в сияющую модель из глянцевого журнала.

– Очень хорошо быть другим, – настаивал Джек. – Приспосабливаться к остальным плохо. Я сомневаюсь, что меня заинтересовала бы стандартная женщина с обложек журналов или из телевизионных шоу.

Уиллоу слабо улыбнулась:

– Моя мать говорила, что, родив меня, она сломала шаблон. Я шутила, что это произошло потому, что она не справилась бы еще с одной такой дочерью, как я.

– Нет, – ответил Джек с самым искренним выражением лица, на какое только был способен. – Я уверен, она имела в виду, что ты – уникальная. А в руках подходящего коллекционера ты станешь бесценной.

– Вот и все, – сказала Уиллоу, тяжело вздохнув от облегчения, помогая Джеку надеть его новую футболку.

Наконец-то самый сексуальный мужчина в ее доме одет. Она стеснялась, что он обладает таким мускулистым телом и не ведет себя слишком застенчиво. Когда он делал ей комплименты, говорил о ней, как о редком даре, она не знала, что и думать. Мужчины никогда не говорили ей ничего подобного. Конечно, у Джека серьезная травма головы, он принял сильные обезболивающие. Скорее всего, в этом причина его лести.

Потребовалось еще несколько более осторожных маневров, и наконец Джек помылся и оделся. Теперь она может отмахнуться от любых неподобающих мыслей, пришедших ей в голову во время его купания.

Джек осмотрел новенькую футболку с принтом островов Сан-Хуан и шорты для бега и улыбнулся так, словно надел новый дизайнерский костюм.

– Одежда подошла.

– Она немного великовата, – заметила Уиллоу. У него были широкие плечи, но худощавое тело, как у бегуна, а это означало следующее: он тратил много времени и денег на то, чтобы одежда идеально сидела на его фигуре. – Но она подойдет для сна. Пойдем, устроим тебя в гостевой комнате. Надеюсь, она тебе понравится.

– Не знаю, то ли это из-за лекарства, то ли из-за ванны, – произнес он, идя за ней по коридору. – Может быть, и то и другое. Но я чувствую, что могу лечь на кровать из гвоздей и выспаться, как младенец.

– Это хорошо. Сомневаюсь, что в моей гостевой комнате стоит лучшая кровать в мире. Бессмысленно покупать дорогую мебель, если ею никогда не пользовались. На самом деле на этой кровати никто не спал до тебя. Ты мой первый настоящий гость с тех пор, как я переехала на остров.

Уиллоу открыла дверь в маленькую спальню для гостей, которых у нее никогда не было. Наверное, она сделала это из чувства ожидания, которое мать внушила ей в детстве. Она жила со своими родителями, которые делили с другими людьми все, что у них было. Когда они развелись, и мать переехала в Сиэтл с Уиллоу и ее сестрой, она настояла, чтобы у них была гостевая комната.

Поэтому, когда Уиллоу подыскивала себе жилье на островах, она выбрала дом с тремя спальнями. Одна – хозяйская, другая служила ей кабинетом, ну а третья – для потенциального гостя. Она прожила на этом острове уже больше года и впервые постелила простыни на кровать, пока Джек ел бутерброд с жареным сыром.

Она не преувеличивала, говоря, что жила довольно замкнуто. Ее отец исчез в неизвестном направлении, а мать и бабушка умерли. Ее сестра занималась мужем и малышом. Ее племянник был слишком мал, чтобы навещать свою тетю без сопровождения родителей. У сестер Бейтс не осталось другой семьи. Уиллоу потеряла связь с большинством школьных друзей. Те, с кем она общалась, были просто ее знакомыми в социальных сетях.