Девочка стала извиваться в его руках, шумно возражая, пока рука отца не легла ей на спину. Габриель начал ее поглаживать.

Джулия застегнула верх шелковой пижамы.

– Я думаю, надо оставить Рейчел в покое. Ей много с чем приходится справляться, и я не хочу давить на нее, если ей неловко.

– Но ее сомнения – вещь серьезная, – заметил Габриель, покачиваясь с носка на пятку. – Кто-то должен с ней побеседовать.

Взгляд Джулии упал на его татуировку, заметную на левой грудной мышце.

– Сомнения Рейчел вызваны страданием. Ей не хватает Грейс, она горюет, что не может иметь детей, а сейчас еще боится потерять Ричарда. Кажется, она думает, что Ребекка на него глаз положила.

– Чушь.

Он проследил за взглядом Джулии. От него татуировка будто загорелась на коже. Невольно Габриель ушел в воспоминание – насыщенный наркотиками и алкоголем туман потери, который породил татуировку. Сопровождавшая воспоминание боль оказалась тупой, а не острой. И все же боль есть боль.

Габриель поцеловал девочку в голову и обернулся к ее матери:

– Кареглазый ангел говорил со мной в горе моем. Она мне помогла.

– Она тебе помогла тем, что любила тебя и слушала твои речи. Вот это и нужно твоей сестре. Чтобы ты ее любил и слушал, что она говорит. А словами ее скорбь не исцелить.

Габриель поджал губы. Он имел склонность спорить с человеком до тех пор, пока они не придут к конкретным заключениям. Джулия в своей харизме была куда более францисканкой.

– Ладно, – согласился он, поглаживая спинку Клэр. – Но отца Рейчел не потеряет. Ей мерещатся призраки.

– Не согласна. – Лицо Джулии стало серьезным. – Проблема Рейчел в том, что призраки ей не мерещатся.

Габриель сдвинул темные брови. Бывали в его жизни случаи, когда в нее вторгалось сверхъестественное. Когда он увидел Грейс и Майю в том доме в Селинсгроуве – это был как раз такой случай. Но он никогда не говорил об этом Рейчел.

Ричард сознался, что видит Грейс во сне. Но Габриель был совершенно уверен, что Ричард тоже не говорил об этих снах Рейчел.

Габриель сменил тему:

– Я, как ты знаешь, очень хорошо отношусь к Кэтрин. Попросим ее?

– Думаю, это будет хороший выбор.

Джулия пристально смотрела на мужа. Темные волосы его спутались, грудь была голая, и одет он был в тартановые пижамные штаны.

Он переместил Клэр так, чтобы держать ее перед собой. Джулия подняла телефон и стала щелкать камерой.

Габриель усмехнулся и переложил Клэр обратно на правое плечо. Будто поняв намек, Клэр срыгнула, начисто промахнувшись по фланели, и подвергла крещению плечо и шею отца.

Джулия продолжала щелкать телефоном.

– Мы же не документалку снимаем, – буркнул Габриель. – Обязательно надо увековечить каждый миг?

– Мне – обязательно.

Она со смехом передразнила его недовольство и отодвинулась.

Габриель взял новый кусок фланели и стал одной рукой вытираться, другой держа ребенка.

– Вот ты никогда не стала бы над папочкой смеяться, да, принцесса?

Клэр посмотрела ему в глаза, и будто понимание прошло между ними.

– Уж конечно нет. – Габриель потерся носом о носик девочки. – Мы с тобой друг друга понимаем, да?

Джулия поймала этот момент. Профессор Эмерсон в костюме и галстуке был несомненно привлекателен. Но голый до пояса Габриель, воркующий над их общим ребенком, – сама красота.

– Надо Клэр положить в кроватку. – Джулия подошла к Габриелю и крепко его поцеловала, приблизив губы к самому уху. – Чтобы мы тоже легли.

Габриель приподнял брови.

– Ты…

Его глаза спустились ниже по ее телу.

– Я все в том же виде. – Она положила руку ему на затылок. – Но я хочу что-нибудь сделать для тебя. Что-нибудь… креативное.