Что я творю? Это какое-то безумие. Я узнала, что являюсь воплощением божества всего пару часов назад, а уже сошла с ума! Идти поздним вечером, без денег, без еды и воды, в одном плаще и платье служанки – настоящее самоубийство. До дома два часа верхом, но сколько идти пешком? Я никогда не ходила так далеко!

Нет, я точно спятила. А если на меня нападут по дороге? Меня пробрал жуткий озноб. Я сильнее закуталась в плащ и впилась пальцами в предплечья, пытаясь успокоиться.

Побег к матери казался единственным путём к спасению, но разве она сможет защитить меня от ищеек церкви? Их власть распространялась на всех и везде, и если пойти против них, что сделают с моей семьёй? Трей грозил привести сюда весь корпус ищеек. Это сколько человек? От пришедших в голову мыслей горло сжал спазм, вынудив поспешно сглотнуть несуществующий ком.

Быть воплощением божества могли только три человека во всём мире. Если верить тому, что я знала, люди рождались такими, с этим ничего нельзя было сделать, никак исправить или повлиять. Раз эта роль досталась мне, церковь никогда не оставит меня в покое. Трей сразу заявил об этом.

Как бы противна ни была мысль о тех, кто будет моими спутниками, и при каких обстоятельствах они получат позволение увезти меня, я вынуждена была с ней смириться или придётся провести всю жизнь в бегах от церкви. А судя по разговору в кабинете, не только от неё.

Развернувшись, я поспешила назад. Глупо было затевать побег, хорошо, что не успела зайти слишком далеко и вовремя остановилась. В тот момент, когда идея пришла в голову, я была в бешенстве и думала эмоциями, нежели головой. Как теперь смотреть в глаза служанке… Да какая мне разница? Нам предстоит не так много времени провести в одном дворце, и даже если она успеет разнести какие-то слухи обо мне, это будет неважно.

Обратный путь занял меньше времени, ведь я не прислушивалась к обстановке и не останавливалась, пытаясь понять, есть ли кто за следующим углом. С трудом удерживая себя от желания перейти на бег, не стала поправлять слетевший с головы капюшон. Уже не важно, узнает меня кто-то или нет.

Коридор, в котором располагалась дверь в мою комнату, был пуст. Последнюю его часть я позволила себе пробежаться, но у самого входа в спальню остановилась, выровняла дыхание и ворвалась в помещение без лишнего стука.

– Вставай, всё отменяется, я отдам тебе платье.

Когда дверь открылась, луч света из коридора осветил гору битого стекла в самом центре. А ещё он упал прямо на кровать и выхватил из темноты ту её часть, на которой лежала девушка.

Застыв на месте, я уставилась на открывшийся мне вид. Лицо служанки выглядело умиротворённым и спокойным. Её вполне можно было бы принять за спящую, если бы свет не отражался в открытых глазах, смотревших в потолок. Они не моргали, не шевелились, веки не дрожали. На горле красовалась красная полоса, давая понять, что растёкшееся пятно на простынях – это не узор постельного белья.

С моих губ в ту же секунду сорвался визг. Я начала пятиться назад, но упёрлась во что-то, и это оказалась не дверь. Неожиданно мне заткнули рот рукой в перчатке, а второй обняли за талию. Паника охватила ещё сильнее. Вцепившись пальцами в кисть на лице, я пыталась оторвать, но сил не хватило. Сомкнув зубы, я укусила человека. Рот наполнился противным вкусом её ткани.

Меня самым наглым образом вытащили из спальни в коридор. Спина прижималась к мужской груди, и мне это ничуть не нравилось. Изворачиваясь и крутясь в разные стороны, я пыталась вырваться из хватки, сильнее сжимая зубы, но нападавший держал слишком крепко, прижимая к себе, и никак не реагировал на укус.