– О какой ошибке речь? – продолжил задавать уточняющие вопросы папа.

Засунув руку в карман, наглец извлёк оберег. При виде всё той же веточки облепихи я облизнула пересохшие губы и посмотрела на мужчину уже со злостью, собираясь высказать ему всё, что хотела по этому поводу. Если он заикнётся о помолвке…

– Я нашёл оберег вашей дочери, принёс его ей. Она меня отвергла, хотя все мы… – он запнулся и сразу поправил себя, обведя Трея и девушку рукой, – Ну, мы… Знаем, что он и правда принадлежит ей, а значит, она наглая врунья. Я собирался настоять на своих правах, но она приказала признать ошибку, что я и сделал, хотя даже не думал об этом. Я, если что, на причитающееся мне уже не претендую. Ну, если только по обоюдному согласию…

– Прай, – рявкнул на мужчину ищейка с чёрными волосами. Его взгляд стал куда суровее, чем был. Закатив глаза, наглец засунул оберег в карман, а сам изобразил движение пальцами возле рта, словно он поворачивает ключ, запирая губы. – Он хочет сказать, что, учитывая обстоятельства, которые удалось выявить в ходе этого недоразумения, мы обязаны взять леди под охрану ищеек и доставить её в главный город церкви святой триады, пока вести о том, кто она, не разнеслись по окрестностям и не достигли недоброжелателей. Когда это случится, ей будет грозить реальная опасность.

– Когда это случится? Никогда! – не выдержал отец и повысил голос. Его спокойствию пришёл конец. – Ваш человек – невоспитанный грубиян, и все подозрения о том, кем вы видите мою дочь, основаны на его словах. Вам не могло прийти в голову, что он решил просто заманить её в Митл в своих гнусных целях, где уже некому будет за неё вступиться?

Пока он говорил, я невольно перевела взгляд на наглеца, но его лицо оставалось совершенно бесстрастным. Главное – мужчина смотрел на меня в ответ, и от блеска глаз я поёжилась. Хотелось спрятаться за спину отца и никогда оттуда не выходить.

– Он мудак, – прямо заявил Трей. Услышав подобное в свой адрес, обсуждаемый человек недоумённо фыркнул, уставившись на ищейку. – Но он предан церкви, как и каждый из ищеек. И, естественно, он не станет подвергать опасности ни одного человека, без особой на то необходимости. Быть воплощением божества в нашем мире весьма опасно. Орден убивает даже тех, на кого только пало наше подозрение. Если они узнают о полной уверенности в том, кто ваша дочь, стены Гебирда и ваш гарнизон стражи их не остановят. Если вы не хотите отдать дочь под нашу защиту и не позволите перевезти её в Митл, мне придётся вызвать весь корпус ищеек и доступных магистров церкви, чтобы они приехали сюда и обустроили ей все условия здесь. – Трей говорил совершенно серьёзно и мне не нравился тон его голоса. – Не верите ему, проверьте. Прикоснитесь к вашей дочери, и пусть она велит вам сделать что угодно, чего вы никогда не сделали бы сами. – Он свободно махнул рукой на отца, призывая к действию.

– О, а вот, видимо, ещё один такой бедолага, как я, – неожиданно усмехнулся наглец от кресла. Прай, как к нему обратился Трей. Вытянув шею, мужчина повернул голову в сторону окна и пытался что-то там рассмотреть.

Лорд Феринели, про которого, кажется, все забыли, развернулся в кресле и последовал его примеру. Какое-то время внимание всех вместо меня было обращено на окно, а я из-за своего низкого роста ничего не могла рассмотреть. Обойдя отца, я приблизилась к столу и только оттуда увидела разбитый внизу сад.

Там, среди кустов роз и фиалок на коленях ползал человек с пышной чёрной шевелюрой. Его руки рыхлили землю, ощупывая всё, до чего могли дотянуться. Сперва я не узнала мужчину, но когда он чуть повернулся лицом в нашу сторону, отшатнулась и врезалась спиной в отца.