– Что? – озвученный ретранслятором, прозвучал вопрос того военного, что инструктировал меня. Одновременно он резким ударом оружия заставил роденца замолчать. Удар рассек мужчине лоб. И да – он замолчал! – Что он говорит?

– Убирайся, – с трудом осознавая смысл вопроса, прошептала я. Сейчас даже собственный громкий голос казался чудовищно раздражающим. – Пожалуйста, пока помолчите…

Пульсирующая в голове боль отступала медленно, и я не сразу решилась отвести от ушей дрожащие руки. Инстинктивно смахнув ладонью кровь, размазала ее по губам. От металлического солоноватого привкуса сразу замутило.

«Откуда эта злоба?» – не понимая причин происходящего, я вновь посмотрела на роденца.

Мужчина так же смахнул со лба кровь, испачкав ладонь. Такую же алую кровь… Я как зачарованная смотрела на его руку, когда осознала, что и он, замерев, уставился на мою. Потом его взгляд скользнул к моему лицу, носу и застыл на губах.

– Скажите ему, кто вы! – механическим голосом озвучил приказ военный. – Скажите, что мы намерены общаться с ним.

Ощущая себя слабой и запуганной, с трудом заставляя собственное горло издавать когда-то давно заученные звуки, я зашипела. Роденец вздрогнул. Какое-то время мне казалось, что он даже не дышит. Его ответ прозвучал удивительно тихо, я же мысленно готовилась к очередному выкрику и волне боли.

– Он говорит, что это невозможно. Что он не может говорить со мной, просит уйти, – шепотом сообщила перевод своим.

На самом деле роденец не просил – он умолял, повторял как заведенный: «Уйдите! Уйдите! Уйдите!».

– Почему? – новый вопрос инструктора, который я, старательно коверкая привычные моему уху звуки, перевела.

– Он не может, – услышав ответ, сразу его озвучила. – Просто не будет говорить со мной. Сказал: нельзя.

– У него нет выбора! – все тот же бесстрастный голос ретранслятора. – Скажите, что будете приходить к нему ежедневно.

Едва я справилась с переводом, как роденец снова взбесился: вскочил и, угрожающе шипя, двинулся ко мне. При этом постоянно твердил «Убирайтесь!».

Вновь вспыхнуло защитное поле и мужчину ударило о стену. Я в полнейшем ступоре наблюдала за его падением. Роденец уже с видимым усилием сел на прежнее место, уронив голову на колени. Со стороны он казался уставшим и изможденным.

– Спросите его о готовности сотрудничать с нами!

Я послушно перевела. Мужчина напротив не шевельнулся.

– Скажите, что от этого зависит его жизнь!

Ничего не изменилось: роденец сидел неподвижно, не обращая на нас внимания. Повисла неловкая пауза, я еще дважды повторила слова военного, но никакого эффекта они не возымели.

– Уходим! – бесстрастно прозвучал приказ инструктора.

Затем меня первой вытолкнули в узкий коридор, ведущий из капсулы. Позади, вспыхнув, затрещало электрическое поле, одновременно оно пропало снаружи, позволяя нам преодолеть пространство зала. Сильно болела голова, жалкие полчаса в обществе роденца измотали меня неимоверно. Поэтому, едва мы вышли из зала, где в окружении пограничного поля в одиночестве остался агрессивный инопланетянин, устало присела на стул, встроенный в стену.

– Получилось? – как это ни удивительно, нас ожидал лично адмирал.

– Общение возможно, – оперативно стянув с головы защитный шлем, уже вполне живым голосом отчитался военный, возглавлявший нашу группу. – Но объект противится. Был агрессивен.

– Надо заставить его сотрудничать! Тем более теперь есть реальная возможность взаимодействия. Проводите лингвиста в отведенное для нее помещение, – он кивнул в моем направлении. – А роденцем займитесь: к ее следующему визиту он должен быть согласен на все.