– Здрасти-приехали… – прокомментировал Давид.

Узнав об истории троицы, местные закатили вечеринку и утром Давид проснулся с похмельной головой на пышной груди Розы. Как выяснилось, Роза музыкально храпит.

Виолетты нигде не было видно. К обеду она вернулась с опухшими от поцелуев губами и слегка подшофе.

– Вы будете смеяться, – икнув, объявила она, – но я встретила свою любовь!

Поздравивший ее Давид поинтересовался, где сумочка с их деньгами и обратными билетами.

– Ой, я, наверное, оставила ее у Хосика, – призналась Виолетта. – Я сейчас пойду и заберу не волнуйтесь!

Никто и не думал волноваться, но тут Виолетта поняла, что не помнит, куда идти.

Вечером за ужином над столом нависла гнетущая тишина.

– Мы в полной… – резюмировал Давид.

– Да, в ней… – поддакнула Виолетта.

– В самой что ни на есть.

– Прости, я совсем голову потеряла! – снова запричитала Виолетта.

– Бывает… Только что нам теперь делать?

– Заработаем на один билет, я вернусь домой, продам квартиру и приеду всех спасать! – предложила Виолетта.

Давиду и Розе стало понятно, что судьба отберет у них и эти деньги.

Во второй половине дня пришла неутешительная новость: к хозяину хостела нагрянула комиссия. По новому закону за всех работающих нелегалов полагался штраф – несколько сотен тысяч песет. Работать Роза больше не могла, платить за проживание было нечем.

Всех троих попросили освободить помещение.

Вы когда-нибудь видели закат над Средиземным морем? Когда солнце прогрело все до последнего камешка, сожгло все, что не имело доступа к воде, и теперь нехотя ползет за горы, освещая их, раскрашивая в огненные узоры, бросая снопы искр и уползая на покой…

Виолетта присела на чемодан, молча уставившись на красоту не принявшего новых гостей мира. Роза тихо поглаживала подругу по спине. Давид взял Розу за руку слегка сжав.

Заночевать решили на пляже.

Сон не шел, разговаривать не хотелось.

Давид затянул красивую грустную песню. Виолетта всхлипнула.

– Что же теперь нам делать? – отважилась спросить Роза.

– Что-нибудь придумаем… – попытался быть оптимистом Давид.

– Мы с голоду умрем… – опять всхлипнула Виолетта. В этот момент ей на голову с пальмы упал жирный зрелый финик, и она, машинально откусив, задумчиво добавила: – Ну, допустим, не с голоду… но обязательно умрем.

– Все когда-нибудь умрут, – подвел итог Давид.

– Нам надо сказать небу то, что мы действительно хотим, – придумала Роза.

– Я хочу остаться здесь и найти Хосика! – радостно озвучила мечту Виолетта.

– Я хочу снова начать шить, – сказала Роза.

– Ты шьешь? – удивился Давид.

– Да, я училась когда-то.

– Розочка, ну ты же из этих… – прервала рыдания Виолетта. – Ты тридцать лет табачной королевой была на районе, с бандитами управлялась, с управой, пожарными и с санэпидемстанцией все решала. – Она громко высморкалась в подол платья. – Тебя управдом боялся! Ну придумай хоть что-нибудь…

Роза вздохнула. Поцеловав Виолетту в подрагивающий затылок, сжав Давида за предплечье, сказала:

– Доживем до утра и пойдем в полицию. Расскажем, что ни билетов, ни паспортов, ни денег у нас нет. Пусть сообщат в посольство.

Вдоль моря шел цыган и протяжно пел берущую за самое сердце песню. Он остановился напротив троицы, поклонившись и взяв аккорд повыше, с надрывом запел о любви.

Виолетта снова разрыдалась в голос:

– Боже, я никогда не увижу Хосика! Он такой добрый и теплый… у него дома даже коврики связаны так, как мне нравится!

– Это невозможно терпеть, пойду пройдусь, – сказал Давид и отправился бродить по пляжу. За ним увязался и цыган, понявший, что тут ему ничего не перепадет.