Словно вокруг Хромовой ожила сказка, только очень страшная сказка, которая и в кошмаре не приснится.

– Быть не может, – выдавила Марина, когда смогла говорить.

– Ну отчего же? – хохотнул Селиванов. Звук получился настолько мерзким, что ее передернуло. – Может, все может. Вы, госпожа ректор, все же встаньте с пола – вам теперь по статусу не полагается на нем сидеть.

Госпожа ректор?! Какой к дьяволу ректор?! Лиц такого полета избирают-назначают совсем иначе, и уж точно не через Центр занятости! И вообще… в договоре другая должность стояла. Стоп! А стояла ли? Почему же она совсем не помнит текста в злополучном договоре? Или она его не читала вовсе?

– Вы не ослышались, Марина Даниловна, – увидев ее реакцию, прокомментировал Селиванов. – С тех пор, как вы подписали договор, вы стали новым и уважаемым ректором Всемирной Навьей Академии для Трудновоспитуемых и Неподдающихся. Может, вы все-таки присядете в кресло?

– Не знаю, что здесь происходит, но в договоре ничего не говорилось про должность ректора! – выдала она, когда дар речи вернулся. Да и то… выдала хоть что-то, потому что остальное еще не осознала в полной мере.

– Вы можете почитать свой трудовой договор, никто вас не остановит, – лениво пожал плечами… черт.

Боги, неужели она заключила сделку с дьяволом? С настоящим? На что она вообще подписалась?

Хромова вскочила на ноги, чтобы взять лежащий на столе документ, который к ней предусмотрительно подтолкнули, и вчитаться в написанное. Потом то же самое она сделала со своим, достав тот из сумки. Она перечитывала листы снова и снова, но, могла поклясться, теперь читала совсем не то, что значилось в первоначальном варианте неделю назад. И да, наконец-то она видела наглядно все то, что терзало ее мысли до подписания и то, что перестало волновать, когда подпись оказалась поставлена. Моргнув, она уставилась на ярко-красное пятно рядом со своей подписью. Это тоже что-то значило? Кровь и договор с дьяволом… Было бы смешно, если бы не стало так страшно. Паника накрыла, как прилив.

– Что вы со мной сделали? Я никогда…

…не была такой неосмотрительной и до глупости беззаботной. Даже в самые юные годы или, когда сложно было думать, она всегда ответственно подходила к подписанию любых документов, а мелкий шрифт читала чуть ли не в первую очередь. Почему же в этот раз она поступила иначе? Совсем не похоже на нее, состояние напоминало некое помутнение.

– Ничего сверх того, что не позволялось лицензией, – ответил Селиванов – он явно наслаждался происходящим, как матерый садист, – немного воздействия, короткий по времени блок на ваши мысли и чувства, и вуаля! – вы наш новый начальник. Временный, правда, но… начальник самый настоящий.

Слова про «временного начальника» Марине совсем не понравились.

– Что значит «временный»? Почему я?

Впервые за короткое время, что они были знакомы, Степан Игнат… К дьяволу! Козел рогатый он, а не Степан Игнатьевич! Так вот, первостатейный козел изобразил что-то похожее на улыбку.

– Вы меня радуете, Марина Даниловна. Определенно радуете. Ваши предшественники начинали биться в истериках или падать в обмороки, когда им открывалась наша реальность. Начинали кричать и задавать кучу глупых вопросов. Кто мы такие? Где они находятся? Что с ними будет? Можем ли мы их отпустить? А вот вы перескочили сразу такой большой список вопросов и перебрались к самому главному. Если выживите, мы определенно подумаем, как строить наши дальнейшие отношения. Такими кадрами грех разбрасываться.

У Марины и без того все внутри напоминало смерч из внутренностей, а после этих слов поплохело окончательно.