– Он не иностранец, он сын наших нелегалов и должен быть там, где дети нелегалов! – с жаром доказывал Зацепин своему шефу, подполковнику Шелеху.

– Ты же сам говоришь, что он в упор не желает признавать себя русским. И хочешь, чтобы он сразу куда не надо попал.

– Я считаю, для него самый подходящий вариант – сто четырнадцатая школа.

– И думать о ней не моги. Там ниже полковничьих детей не бывает. К тому же у нас с Исабелью еще полная неясность.

– Вы же сами Карлоса на орден подавали… – не отставал капитан.

– Тогда сам иди и делай за две недели из пацана русского патриота, – пошел на уступку подполковник.

И оформив себе официальное кураторство над Сашей Копыловым, Зацепин принялся через день навещать своего протеже, дабы в намеченный срок превратить его из яростного русофоба в милого сердцу русофила.

– Я требую коста-риканского консула, – угрюмо начинал юноша, едва куратор входил в его двухместную палату.

Вторую койку занимал неразговорчивый лейтенант-десантник, который сразу же при виде Зацепина выходил из палаты.

– Тебя зовут Александр Сергеевич Копылов, зачем тебе коста-риканский консул? – терпеливо повторял по-испански Петр Иваныч.

– Я не верю ни одному вашему слову! Мои родители никогда не были шпионами. Тем более русскими! Это сплошная ложь! Я требую консула.

– Ты тоже русский и родился в России.

– Папа родом из Валенсии, а мама из Уругвая. Они познакомились, когда учились в Мадриде, – упрямо повторял Алекс.

На этом обычно их обязательная программа заканчивалась и начиналась произвольная.

– …Ты же сам видел, как все было, – призывал к простой логике Зацепин.

– В том железном ящике могли быть либо наркотики, либо деньги, – гнул свое подросток.

– И что?

– Вы переправляли в Штаты наркотики, а папу заставили их у себя хранить.

– …Разве ты никогда не замечал, что твои родители немного отличаются от других ваших знакомых и соседей? – начинал с другого конца капитан.

– Они получили хорошее образование, только и всего.

– …Они тебе рассказывали про свои детские годы?

– Рассказывали.

– И ты никогда не замечал некоторые нестыковки в этих рассказах?

– Никаких нестыковок не было.

На четвертое посещение Петра осенила новая идея.

– Ты когда-нибудь видел альбом с детскими фотографиями своих родителей?

Алекса это тоже не смутило.

– Их альбомы пропали, когда мы переезжали из Аргентины в Коста-Рику.

– Через два дня я привезу и покажу тебе их детские альбомы. Хорошо?

– Я знаю, что такое фотомонтаж. Вы просто их подделаете.

– Неужели считаешь, что из-за тебя вся наша служба бросит все дела и будет заниматься детским фотомонтажом? Просто твои отец и мать настоящие русские герои, и мы хотим помочь стать на ноги их сыну.

После пяти минут такого диалога Алекс обычно напрочь замолкал, не желая дальше разговаривать с «дядей Альберто». Во всем госпитале больше никто не говорил по-испански, но Петр знал, что Алекс несколько раз обращался к медсестрам и врачу по-английски, требуя все того же коста-риканского консула. Однажды даже попытался покинуть госпиталь в больничной пижаме, но был остановлен. И все же на восьмой или десятый раз их диалог чуть расширился.

– Что стало с моей мамой? – спросил Алекс после небольшого молчания.

– Про нее мы еще ничего не знаем.

– А где похоронили папу?

– Я привез урну с его прахом сюда, в Москву. Когда ты чуть поправишься, мы проведем церемонию захоронения.

Возникла продолжительная пауза.

– Вы тоже будете делать из меня русского шпиона? – неожиданно произнес Алекс.

– Увы, эту честь еще надо заслужить. Получи сначала обычное среднее образование. Уверяю тебя, оно здесь более качественное, чем в твоей американской элитной школе. Тебе придется очень постараться, чтобы не быть в нашей школе аутсайдером.