– Веста была активирована гостем! Они там были, Макс!

– Веста среагировала на взрыв, приняв его за громкий голос, – у её мужа, кажется, на всё было объяснение. – На камерах чисто, снаружи никого не было. Тебе просто привиделось…

– Да не снаружи!!.. – перешла на ультразвук соседка. – Они были внутри! Не внутри дома, но внутри окна! Камеры не могли это заснять!

– Дорогая, давай, может, снова сходим к психотерапевту? – неуверенно предложил бородач.

Женщина только взвыла, обхватив голову руками. О том, что в их доме что-то взорвалось ночью – то ли хлебопечка, то ли закрутки – в посёлке уже знали. Орша Вейстлен как раз возвращался от ветеринара, погружённый в собственные мысли. То, что показал ему Кэл утром, действительно стоило бутылки кальвадоса тридцатилетней выдержки. В те времена ещё было из чего его делать.

– Хорошо… – женщину била нервная дрожь, но она смогла взять себя в руки, поняв, что муж ей не верит, что бы ей там ни привиделось вместо взрыва. – А это… Как ты тогда объяснишь это, Макс?!

– А что это, Анничка? – недоумённо воззрился на круглый зелёный предмет её муж.

Анничка, точно, вспомнил полковник имя соседки. Хорошее имя, ласковое. Уже свернув к своему дому, Орша бросил последний взгляд на разыгрывающуюся семейную сцену. И застыл на месте. Макс, конечно, не мог этого видеть раньше вживую. Им обоим лет по двадцать пять всего. А вот полковник узнал сразу. Кэл хотя бы проникся, когда узнал, из чего был сделан напиток, что принёс Орша… А этим откуда знать. В руках у Аннички было яблоко. Крепкое, спелое, налитое зелёное яблоко.

Но полковник ничего им не сказал. Достаточно для него чертовщины на сегодня. Орша зашёл в свой дом и запер дверь. Надо прилечь на пару часиков, может, удастся поспать. Крепкий алкоголь с утра в его возрасте…

Принцесса, недовольная тем, что всю ночь провела взаперти – так ведь и утром злой хозяин не позволил выйти на улицу! – ожесточённо скребла стеллаж в кабинете. Ровно в том месте, где находилась замаскированная в нём потайная дверь. А ещё кошка уже умудрилась где-то выпачкать лапы в земле, причём цепочка следов обрывалась прямо у двери, как если бы любимица ходила в его тайник. Вот только это было невозможно: защита на тайнике стояла такая, что не то, что кошка – самая мелкая козявка не пролезет. Да и за дверью пол бетонный. И в доме нет даже горшков с землёй.

Спать Орше резко расхотелось. А ещё вдруг захотелось вернуться к соседке Анничке и сказать ей что-нибудь ободряющее. Например, что он ей верит. В чём – непонятно, но верит. Просто успокоить симпатичную молодую женщину, у которой явные проблемы с доверием в семье. Кажется, у неё близнецы. Два мальчика четырёх или пяти лет. Самый проблемный возраст, тяжело. Особенно если муж-программист, с утра до ночи пашущий на правительство (многое, многое Орша успел выяснить о жителях посёлка), никак не помогает по хозяйству молодой жене.

Но они сами разберутся. А полковнику вдруг захотелось составить подробный отчёт, записать всё, что он увидел и услышал за это утро. Пусть отчитываться больше не перед кем, но привычка осталась. Хотя бы для себя. Чтобы позже перечитать на свежую голову.

Следующие два дня Орша провёл, занимаясь хозяйством. Неспешно и с удовольствием наготовил еды на неделю. Подолгу гулял утром и вечером, когда было не так жарко. Мониторил сети. Но Келлинн Бертл, похоже, действительно оказался не дурак – держал язык за зубами. Даже его поисковые запросы (сложно ли узнать, умея чуть больше, чем простые пользователи сети) у стороннего человека подозрений не вызвали бы.