Великий бестселлер может быть хорошей книгой, а может и не быть, но в нем всегда – всегда! – присутствует некоторая магия. И это связано в том числе с уникальной особенностью книжного рынка: традиционные методы раскрутки и рекламы на нем не работают. Прямая реклама «продает» книгу только до тех пор, пока находится у потенциального потребителя на глазах, да и то работает хуже, чем в других областях. Как только биллборды, перетяжки и прочие механизмы продвижения исчезают, продажи падают. Единственное, что в самом деле «раскручивает» книгу, это многократно размноженная и на разные лады повторенная персональная рекомендация. И вот этот «телеграф» способен запуститься только тогда, когда книга говорит о чем-то важном, резонирующем, откликающемся на тот самый тэновский «подземный зов». Реклама, восторженная рецензия или еще какое-то точечное воздействие – это камушек, спущенный со склона, и он может запустить могучий камнепад, а может и не запустить. За мою многолетнюю практику я многократно пыталась «раскрутить» какую-то дорогую моему сердцу книгу, но добилась настоящего, не иллюзорного успеха считанное количество раз – в случае с романом Мариам Петросян «Дом, в котором…» и, пожалуй, в несколько меньшей мере с русским переводом «Стоунера» Джона Уильямса.

Магия, заложенная в бестселлере, может быть не вашей магией. Нет ни одного человека в мире, который был бы обязан любить Дарью Донцову, «Пятьдесят оттенков серого», «Гарри Поттера», сериал Дмитрия Глуховского «Метро» или – ну, да, Барбару Картланд. Но брезгливо кривить губу, смотреть сверху вниз и соколиным глазом прозревать в любом большом успехе результат всемирного заговора, плод бесстыжей маркетинговой раскрутки или, на худой конец, признак полнейшего всемирного дурновкусия, – крайне неосмотрительно. Большой успех не бывает «незаслуженным» или случайным, хотя не всегда его причины, как проницательно заметил Флобер сто с лишним лет назад, лежат в сфере художественного. Вместо того, чтобы высокомерно наслаждаться собственным иммунитетом к объектам массового вкуса и героически выгребать против течения, интереснее и продуктивнее будет найти и осмыслить магию, делающую великий бестселлер великим бестселлером. Про магию всегда интересно – не верите мне, спросите Джоан Роулинг.

Первый тираж первой книги о Гарри Поттере, выпущенной английским издательством Bloomsbury в июне 1997 года, составил 500 экземпляров, причем 350 из них выкупили провинциальные британские библиотеки. Десятью годами позже, 21 июля 2007 года, за один только первый день продаж седьмой части цикла в мире было раскуплено 11 миллионов копий, а сегодня, еще через десять лет, общий тираж романов о мальчике-волшебнике перевалил за полмиллиарда. Если взглянуть на статистику мировой книготорговли, которую ежегодно готовит и публикует Франкфуртская книжная ярмарка, то окажется, что годы, отмеченные выходом очередного тома «поттерианы», выглядят на графике одинокими пиками посреди утомительно плоского пейзажа.

Впрочем, даже без этой количественной магии вполне очевидно, что «Гарри Поттер» сформировал целое поколение, причем поколение по-настоящему глобальное, всемирное. Едва ли сегодня найдется человек младше тридцати, которого не связывали бы с романами Дж. К. Роулинг те или иные отношения, кто не знал бы слова «квиддич», не говорил «пятьдесят очков Гриффиндору!» и хотя бы раз в жизни не держал в руках сувенирную волшебную палочку. Для множества людей по всей планете созданная Джоан Роулинг вселенная стала международной системой кодов, фабрикой универсально понятных образов: мир сегодня «говорит» на языке «Гарри Поттера», даже не задумываясь об этом. Герои Роулинг стали типажами, описанные в романе ситуации – прецедентами, к которым можно апеллировать в случае необходимости, терминология ушла в фольклор и зажила собственной жизнью.