Однажды Джек устроил голодную забастовку: сидел перед тарелкой и даже не взял ложку в руки. Джой быстро справилась с бунтарем: когда пришло время обеда, перед Джеком оказалась все та же тарелка, на этот раз с холодной безвкусной кашей…

Джек доел свою порцию пересоленной овсянки и даже облизал ложку.

– Говард?! – раздался властный голос.

Джек обернулся. У него за спиной стоял надзиратель, поигрывая связкой ключей.

– Встань и следуй за мной, – распорядился он.

Джек повиновался под завистливые взгляды сотрапезников, которым предстоял нудный рабочий день в тюремном цехе.

Как только Джек вышел в коридор, надзиратель пропустил его вперед и велел свернуть в навесной переход в административный корпус. За год, проведенный в тюрьме, Джек был здесь лишь единожды, в самом начале своего заключения. Тогда начальник тюрьмы просто хотел познакомиться с новым заключенным. Формальная дань традиции этого заведения.

На этот раз начальник улыбался, приветствуя Джека, как старого друга. Даже вышел из-за стола, чтобы пожать ему руку, чем полностью сбил его с толку. Но улыбка не шла строгому, даже печальному выражению лица начальника тюрьмы. Куда больше подходили ему вечно налитые кровью глаза, в точности как у быков на ферме Говардов.

Начальник усадил Джека в кресло, сам устроился напротив и предложил Джеку сигару. Джек бросил курить очень давно, еще когда работал на бензоколонке: таковы были условия работы. Но в тюрьме он ценил дозволявшиеся удовольствия. Сигара оказалась очень крепкой, и Джек закашлялся. Начальник дружески похлопал Джека по спине и подождал, пока тот не пришел в себя.

– За что вы сидите? – участливо спросил начальник. Джек чуть не онемел от такого вежливого обращения. Если бы начальник добавил «сэр», то ответа, скорее всего, он бы не получил.

– За ограбление банка, – сразу сознался Джек.

Начальник пожевал свою сигару, затем загнал ее в угол рта и продолжил допрос:

– Вам известно, что в случае хорошего поведения вас могут освободить через восемь месяцев?

– Да.

– А кто это решает?

Джек молчал. Начальник дал ему несколько секунд подумать, а затем нетерпеливо спросил:

– Вы как думаете?

– Вы, – догадался Джек.

– Совершенно верно. Но это вовсе не означает, что это зависит от того, что взбредет мне на ум. Все ваши проступки заносятся в специальную тетрадь, и когда подходит время, я беру эту тетрадь в одну руку и аптечные весы в другую и выношу свой приговор.

Джек попытался представить начальника тюрьмы с завязанными глазами в образе статуи Свободы. У него получилось. Начальник продолжал:

– Скажу вам откровенно: принятие решения по поводу досрочного освобождения для меня трудная задача. Не сплю ночами. Чувствую огромную ответственность за судьбы людей. Ведь простым росчерком пера я могу изменить судьбу человека, – для убедительности он достал из наружного кармана мундира авторучку и поводил ею по воздуху. – Так вот, на мое решение может повлиять любая мелочь, например, драка или даже простая ссора… Вы меня понимаете?

Джек не очень понимал, чего от него хотят, но уверенно закивал головой.

– Это хорошо, что вы такой понятливый, – многозначительно произнес начальник. – А знаете что? Вы бы не отказались выйти на свободу через две недели? Впрочем, простите мне этот идиотский вопрос.

Глаза у Джека вспыхнули. Неужели его освобождение так близко? Но… сейчас ему назовут цену.

– Конечно, – выдавил из себя Джек.

– Но сначала вы окажете нам услугу. Сущие пустяки. От вас почти ничего не потребуется. Вас посадят в камеру предварительного заключения с одним типом. Вы ему расскажете свою историю, ну… как вы грабили банк. Ведь она у вас весьма занимательная. Скажу вам честно: именно поэтому выбор пал на вас. А заодно послушаете, что расскажет вам он. Уж постарайтесь его разговорить.