И переживать по поводу машины я не буду. Как Мерс мне достался, так я его и просрал. Отдали мне его за долги, всучили, можно сказать. Я повёлся, оказалось, что тачка криминальная, и сейчас она часть судебного дела. Пока на ней ездил, но машинка была в угоне. Узнал буквально недавно… Теперь можно смело заявлять, что да: я владелец, не знал, не виноват, защитите добропорядочного покупателя.

Человек, который мне должен был денег уже на том свете, долг бы я с него всё равно не взял. Иногда приходится  отпускать крупные суммы, чтобы жить в спокойствии и не заморачиваться.

Спокойно теперь не получится…

Как она ко мне прижималась! 

Как рыдала, переживая за меня! 

За меня не переживали уже много-много лет. Некому. А тут Евгения Александровна со своими живыми эмоциями.

Женя, что ты натворила!

 Я теперь вижу, чем ты ко мне прижималась!

Вторая вещь, которая меня волновала во время подписания протокола, что у Евгении на лбу шишка.

На самом деле, я хотел ей в руки кинуть телефон. Не ожидал такого выверта от своих замёрзших рук, сильно швырнул, попал девушке в лицо. Не из тех мужчин, что калечат женщин. Это несвойственно мне, и я такой херни не делаю.

Но Женечку ударил. 

Подонок.

Это совесть.

Не знал, не слышал, не практиковал.

Приятное лицо тридцатидвухлетней гражданки Толстовой Евгении Александровны было очень миловидным, красиво оштукатуренным…

Стоп!

Она рыдала, и вся штукатурка, как перед ремонтом, была смыта. То есть она вот такая красивая с нежной кожей сама по себе. Щёки горели огнём, ушки в белых волосах тоже. Ресницы пушистые дрожали. И шишка во лбу горела, как рог единорога.

У мужиков в погонах чашка в стороне стояла. Я взял ложку и приложил к синяку Евгеши.

Надо думать, как она взъелась.

Глаза дикие, страшные, мля… Убить готова.

Я аж замер от восторга.

На меня так в последний раз кидалась дикая соседка по парте в моём седьмом классе, в одиннадцатом тоже кидалась, но с другими целями.

Тут главное не заржать от удовольствия, не запеть соловьём, как она прекрасна в своём гневе. Щёки ещё сильнее зарделись. Губки алые чуть выпучились.

И не дашь девушке тридцать. 

Она сейчас была не готова принять мои извинения, потому что колючая и злая. Но я решил при свидетелях, чтобы ей запомнилось.

— Евгения Александровна, приношу извинения, хотел в руки вам попасть, промахнулся.

Стыдно, что мазила.

Не стыдно извиниться, потому что девушка бунтовала.

Кто не видел буктрейлер, смотрите. Кто не кинул звёздочку, кидайте) 

Бунтующая женщина для меня – бальзам на душу. Что-то было в этих самостоятельных и независимых амазонках. Вроде, как рвущаяся на волю жизненная сила, способная помочь мужику в трудную минуту. Просьба не путать с истеричками и психически больными дамами, из богатых семей, в том числе, а скорее в большинстве своём.

Наверно, старею, раз о таком задумался.

С такой, наверно и поговорить есть о чём…

Пролетели мечты прошлых лет: «Дом, мягкая супруга, пушистая собака, глинтвейн».

Евгения из особого слоя общества, где женщина Гелендваген на ходу в реку скинет и в горящую избу войдёт.

Соскучился по таким.

Хорошая Женя.

А не то, что предлагала жизнь мне в последнее время, когда пытаешься спросить у девушки что-то, но кроме эха в ответ ничего не получаешь. Ты красавице вопрос, он отражается в пустой голове, тебе же прилетает ответ из накачанных бесформенных губ.

— Ты где была?

— Где была, — шепчет тупое создание.

— Где деньги?

— Деньги, — получаешь ответ.

И можно так разговаривать часами с самим собой.  Естественно, противостоять тебе никто не будет, никаких скандалов, ты же за всё платишь. Маленькая рабыня на всё готова, лишь бы не лишиться содержания.