А с кем, как не с той, кто и без того в курсе?

И если так, то мне, можно сказать, повезло…

…повезло.

…зверь с темной шкурой был рядом. Я ощущала его присутствие остро, болезненно даже. Горячее его дыхание окутало коконом. Оно пахло сандаловыми палочками, которые у нас обожала Маришка, и еще свежим кофе.

Приятно.

И спасибо ему, наверное, что не убил. Ведь мог?

Мог.

…и почему его не видят? Наверное, потому что у них глаза открыты. А я с закрытыми лежу. С закрытыми глазами многое видится… иным?

Да, пожалуй, все именно так.

Зверь улыбался.

Он забрался мне на грудь, и оказалось, что не столь уж он огромен. И не тяжел, не тяжелее пухового облака… пуховые подушки были у бабушки, маминой мамы, которая не одобряла папу, потому что нельзя связываться с женатам.

Она не ругалась, но лишь вздыхала.

И они с мамой, запершись на кухне, подолгу о чем-то говорили, а я же валялась на высокой скрипучей кровати, жевала кукурузные палочки и смотрела мультики.

…почему я вдруг вспомнила об этом сейчас?

У зверя ярко-зеленые глаза, будто из стекла бутылочного. И зрачков нет. Он смотрит на меня и в меня тоже… бабушки не стало через четыре года после того, как отец ушел. Кажется, именно тогда мама окончательно сорвалась.

Депрессия.

И антидепрессанты, которые помогали, но ненадолго, а ей хотелось снова стать счастливой, и я была вечным напоминанием о предательстве и несложившейся жизни. Наверное, она слишком сильно любила, а потому сошла с ума.

Любить вообще опасно для здоровья.

- …не стоит меня пугать. Любое ментальное сканирование покажет, что моя вина не так уж велика…

- Что ты, деточка, какое сканирование… я ведь так… напоминаю, что мы с тобой по-прежнему связаны. И деньги здесь…

- Вот в чем дело, - Амелия рассмеялась, только смех ее был каким-то… булькающим?

Будто она вот-вот захлебнется.

- В деньгах… конечно, в деньгах… всегда только в них… вы не можете без денег.

- А кто может? – меланхолично отозвалась бабка, и я согласилась с ней: без денег сложно. А в зеленых глазах зверя мне привиделся упрек.

Я ведь не говорю о том, что ради денег убить готова, но…

Сложно.

И голодно.

И холодно порой, особенно, когда по первому снегу в дырявых кроссовках бегаешь. А потом лечишься травками, поскольку на нормальные лекарства тебе не хватает.

Зверь вздохнул и, приподнявшись, стал топтаться, аккурат, что кот… котов я люблю, и собак тоже, но собаки более прямолинейны, что ли? А вот коты всегда себе на уме. Даже когда их кормишь, они еду принимают с таким видом, будто тебе одолжение делают.

Зверь засмеялся и выпустил когти.

А мне не больно.

Совсем не больно… и да, кажется, я видела тонкие бледно-зеленые нити, которые то ли от когтей звериных потянулись, то ли наоборот, к когтям.

- Конечно, если бы я пошла на развод, вы бы остались ни с чем… я бы и приданое потребовала вернуть, а так… поддержать глупышку… уверить ее, что все будет хорошо, если… и муж вернется…

- Он ведь вернулся.

- Не он, не тот, кого я любила, был другим… знаете, я даже не сразу поняла, как меня обманули. Да, он был рядом… и даже иногда заглядывал ко мне… но…

…цокот каблуков.

И скрежет, будто что-то тяжелое отодвинули. Запах духов, нежный, цветочный.

- Он перестал мечтать… и гореть… он забросил работу, а ведь подавал такие надежды…

- Случается.

- Его вообще перестало интересовать что-либо… и я в том числе. И девочки наши. Не удивлюсь, если окажется, что он и имен-то их не помнит… хотя, это ложь, помнит. Он ведь стал таким… правильным. Тошнит…

- Это от нервов, дорогая.

Зверь заурчал, и голос его низкий, отзывался во всем моем теле.