Раньше молодой дракон этих инфернальных тварей тоже, сколько ни напрягал зрение, в упор не видел. Однако очевидно за последние несколько недель он столько раз проходил на полволоска от смерти, что Костлявая, наконец-то, признала в нём родственную душу.

«И это скорее пугает, чем радует! – искренне признался себе Сигмар. – Особенно в свете того, что бонусом этого сомнительного признания является возможность – лицезреть подобный кошмар наяву!» – покосился он жуткого вида скакунов.

– Какая хорошенькая! – воскликнула явно не согласная с ним некромантка и бросилась на шею к той из жутких образин, которая была помельче. – Арни, это тот подарок, о котором ты мне говорил?! – счастливо сияя глазами, девушка чмокнула в нос мерзкую тварь.

Наблюдающего за данным противоестественным и отвратным, по его мнению, действом молодого дракона передернуло. К слову, старого дракона передернула не меньше.

– Ты тоже это видишь? – поинтересовался внук у деда, заметив на его лице характерное выражение.

– К сожалению, – проворчал старый дракон. – Причём настолько хорошо вижу и настолько потрясён, что точно знаю, это зрелище будет преследовать меня в кошмарах до конца моей жизни.

– Счастливый! – искренне позавидовал внук. – Мне безобидные и беззащитные маленькие котята уже снятся! И не только снятся, но и мерещатся за каждым углом!

– Да, – между тем сообщил девушке принц. – Она твоя! Зная твою любовь к прогулкам по Пустоши, я назвал её Пустошь.

– Тоша, значит, – ласково похлопала по холке жуткий обтянутый чёрной кожей скелет, девушка. – То-ооошенька!

– Иго-го-го! Го-го-го! – громоподобно провозгласила мерзкого вида доходяга, заставив не только Сигмара и его деда содрогнуться от отвращения, но и окрестности… Вслед за чем То-ооошенька ещё и огненными зеньками полыхнула так, что из них искры посыпались.

– Моя ж ты красави-иица! – захлопала в ладоши Кая и, бросившись на шею другу детства, искренне поблагодарила. – Спасибо, Арни!

Всё ещё прыгающий на месте в связи с возмущенно вздымающейся под ним землёй Сигмар, услышав «моя ж ты красавица и спасибо, Арни», окончательно понял, почему все его друзья, включая деда и Колина, так боятся жениться!

Во-первых, понял он, потому что они боятся кошмаров и нервного тика. Во-вторых – безвременной кончины. В-третьих – поймать берсерка[1] и прикончить всех вокруг.

Спасибо деду, он его крепко держал! Иначе… Сигмар глубоко вдохнул и выдохнул. Красиво уложенной причёске Арни пришлось бы несладко. А что касается, его идеальной улыбки, то он бы ему наверняка устроил в зубах промежутки. А ещё приукрасил бы гаду полуночному физиономию так, что родная мама его бы не узнала!

«А Кая-то тоже хороша! Так вести себя при ещё живом женихе! Не то, чтобы он хотел быть уже мёртвым. Но всё равно обидно! И на что повелась-то, на тварь, которая ночью приснится – драконьим хвостом не отмахаешься! Нет, ничего он в женщинах не понимает! – понял молодой дракон. – А в некромантах и того меньше!»

Сигмар настолько потонул в своих переживаниях, что очнулся лишь тогда, когда наследник Полуночного Королевства, оседлав своего фестрала, исчез из его поля зрения.

– Вы что-то хотели сказать?! – гневно вопросила у него Владычица, от которой не ускользнули кровожадные взгляды её якобы жениха в адрес её друга детства. И особенно то, что дед всё то время, что она прощалась с Арнвингте держал молодого и горячего в тисках своих рук.

– Хочу! Ещё как хочу! – не стал отпираться дракон.

– Понимаю, – усмехнувшись, кивнула девушка. – И даже более того, я знаю, что вы хотите мне сказать!