При активной позиции Советского Союза на скамье подсудимых оказалось внушительное количество и руководителей экономики Германии. Ими стали имперские министры экономики и президенты Рейхсбанка Ялмар Шахт и Вальтер Функ, а также имперский министр военной экономики Альберт Шпеер. Американцы были совсем не в восторге от того, что пришлось привлекать к ответственности Шахта, но отказать Советскому Союзу они не могли – все же именно Шахт создавал военную экономику для Гитлера. Но что касается частного капитала, то здесь американцам все же удалось добиться своего. Нет, на словах американский обвинитель Джексон метал громы и молнии. Но на деле им удалось обвести советскую сторону вокруг пальца и не дать процессу рассмотреть доказательства причастности к военным преступлениям капитанов германской экономики, многие из которых были настолько тесно связаны с американским бизнесом, что было сложно сказать, кто они в душе больше – немцы или американцы.

На процесс был выведен Густав Крупп, владелец и глава крупнейшего промышленного концерна Германии Friedrich Krupp AG. Само его имя было синонимом военной промышленности, и он был бы идеальным кандидатом на скамью подсудимых, если бы не одно «но». После инсульта, который он перенес еще до краха нацистского режима, Крупп отошел от управления концерном, передав его своему старшему сыну Альфриду; мало того, 4 декабря 1944 года он попал в автокатастрофу, и у него начался процесс органического разрушения мозга. Судить его было нельзя, он перестал узнавать даже ближайших родственников. Вполне закономерно, что было принято решение дело против него прекратить. Советская сторона вполне естественно предложила заменить отца сыном Альфридом или же рассмотреть дело против него заочно. Однако американцы не собирались и дальше подвергать себя риску и при поддержке своих коллег из Англии и Франции заблокировали оба предложения. Нюрнбергский процесс остался без германских промышленников…

Включение в список еще двух человек было вынужденным, но, как позже стало ясно, неудачным – их пришлось оправдать. Однако все же удалось представить на процессе документы о связанных с ними, пусть и не на прямую, преступных деяниях нацизма. Ставший в январе 1933 года вице-канцлером Франц фон Папен дал возможность говорить о том, какую роль сыграли германские консерваторы-националисты в приходе национал-социалистов к власти. Наконец, популярный радиокомментатор Ганс Фриче стал заменой, хотя и абсолютно неравнозначной, руководителю нацистской пропаганды Йозефу Геббельсу. Это, конечно, была натяжка, но другие кандидатуры были не лучше – Геббельс был слишком крупной фигурой, рядом с ним все остальные казались пигмеями.

Главный вход во Дворец юстиции в Нюрнберге во время процесса МВТ, декабрь 1945 года

Задача, поставленная перед Нюрнбергским процессом, была выполнена: мир узнал о том, что принес с собой нацизм. Если смотреть на него именно с этой точки зрения, никаких вопросов не возникнет. Как писал юрист-международник А. Н. Трайнин, «подлинный смысл Нюрнбергского процесса глубже: в Нюрнберге идет суд победившей правды». Еще более четко, снимая последние сомнения, о целях процесса сказала газета «Правда», написавшая 19 октября 1945 года: «Это не акт мести, это торжество справедливости… Перед судом народов предстанет не только банда преступников – предстанет фашизм, предстанет гитлеризм».