Неудивительно, что внесудебные расправы все-таки вершились. Бойцы французского движения Сопротивления в порыве гнева казнили без суда более восьми тысяч фашистов и их пособников. И это далеко не единственный пример.

Но руководство СССР твердо настаивало на необходимости гласного и объективного суда, дабы урок истории стал еще нагляднее и поучительнее. Советскому Союзу нужен был не просто формальный, показной трибунал, который придал бы видимость законности расправе победителей над побежденными, а по-настоящему легитимный суд, решения которого опирались бы на международное право и сохранили на века незыблемый юридический и моральный авторитет. Как видим, оно оказалось гораздо дальновиднее и мудрее многих западных политиков, выступив за строгую юридическую процедуру наказания военных преступников.

Когда Черчилль пытался навязать Сталину свое мнение о бессудных расправах, тот твердо возразил: «Что бы ни произошло, на это должно быть… соответствующее судебное решение. Иначе люди скажут, что Черчилль, Рузвельт и Сталин просто отомстили своим политическим врагам!»

«Мы должны сделать так,– настаивал британский премьер на встрече со Сталиным в Кремле 9 октября 1944 г.,– чтобы даже нашим внукам не довелось увидеть, как поверженная Германия поднимается с колен!»

Сталин был в принципе не согласен с такой постановкой вопроса, он ответил Черчиллю так: «Слишком жесткие меры возбудят жажду мести».

Следует отметить, что еще в ходе войны в Советском Союзе состоялись первые в мире публичные процессы над нацистскими преступниками и их пособниками.

Первый процесс состоялся в июле 1943 г. в Краснодаре. В декабре того же года – в Харькове, где судили немецких офицеров, обвиненных в варварских казнях мирных граждан с применением «газенвагенов», или, как их называли в народе, душегубок.

Постепенно к идее суда подходили и западные союзники. В конечном счете советское руководство добилось своего. Но при этом, по мнению премьер-министра Великобритании Черчилля, суд над главными немецкими преступниками должен был стать политическим, а не юридическим актом. Президент США Рузвельт заявлял, что процедура не должна быть слишком уж юридически строгой и при всяких условиях на суд не должны быть допущены корреспонденты и фотографы.

Справедливости ради необходимо сказать, что, наряду с циничными предложениями о трибунале как о формальном прикрытии предрешенной смертной казни, некоторые представители антигитлеровской коалиции высказывали мысль о необходимости серьезного разбирательства и справедливых вердиктов. «Если мы просто хотим расстреливать немцев и избираем это своей политикой,– говорил американский судья Роберт Джексон (в будущем – главный обвинитель на Нюрнбергском процессе от США),– то пусть уж так и будет. Но тогда не прячьте это злодеяние под видом совершения правосудия. Если вы заранее решили в любом случае казнить человека, то тогда и в суде над ним нет никакой необходимости…»

К началу 1945 года мировая война вступила в свою завершающую фазу. Красная армия уже подступала к Берлину, что естественно не могло не беспокоить наших союзников. Ибо речь уже шла о послевоенном разделе сфер влияния в Европе. И эти вопросы были обсуждены 4—11 февраля 1945 года в Крыму. Именно там состоялась вторая по счёту многосторонняя встреча лидеров трёх стран – СССР, США и Великобритании. Она прошла в Ливадийском дворце в 3 километрах от Ялты и вошла в историю как Ялтинская (Крымская) конференция союзных держав. Делегацию СССР возглавлял Иосиф Сталин, делегацию США – Франклин Рузвельт, делегацию Великобритании – Уинстон Черчилль.