Потому что в новой он был первым, кого ты увидела, Вирна. Тем, кто вернул твое дыхание, и возможно, Н’эргесу об этом уже известно. Не представляю, какие у него связи.

– Он меня унизил, – говорю чистую правду. – Хотел надо мной посмеяться и привел друзей, с которыми я знакома по Академии. Своего друга и свою… девушку.

Короткая запинка, разумеется, от внимания въерха не укрывается.

– Вам это неприятно, – говорит он.

– Нет.

– Я не сказал, что именно вам неприятно, нисса Мэйс. – Уголки его губ слегка подрагивают, но сомневаюсь, что он хочет улыбнуться. Скорее, торжествует, потому что сумел меня зацепить.

Мысленно прикусываю язык и обещаю себе быть осторожнее.

– Это сказала я, – криво улыбаюсь. – Чуть раньше, когда говорила про посмеяться и про друзей. Помните?

– Почему он так поступил?

Не знаю, каким образом, но каждым следующим вопросом ему удается вытряхивать меня из внутренней защиты. Когда мне кажется, что все уже хорошо, Н’эргес бьет снова и попадает точно в цель.

– Думаю, это вам лучше спросить у него.

– Я спрашиваю у вас, нисса Мэйс. – Он дотягивается до портсигара, но не закуривает, просто двигает его по столу: туда – сюда.

– Ему стало скучно.

Кажется, этот ответ Н’эргесу нравится, и мне он тоже должен нравиться, но нет. Я чувствую странное саднящее чувство, от которого хочется немедленно избавиться, но оно только усиливается, когда я вспоминаю про М’эль. Кьяна, всплывает имя. Откуда, я сейчас уже не помню, но оно мне и не нужно.

– В «Бабочку» приходят преимущественно те, кому скучно. – Откинувшись на спинку, Н’эргес все-таки достает сигарету и щелкает зажигалкой. – И каждый из них будет проверять вас на прочность, нисса Мэйс.

– Как это сейчас делаете вы?

Густые брови въерха остаются неподвижны, равно как и его лицо. Монументальное, словно выточенное из камня.

– Как это сейчас делаю я. Какова вероятность, что вы с этим справитесь?

С вами или с ними, хочется спросить мне.

– На вас я не бросилась.

Еще одна глубокая затяжка.

– Вы спите с К’ярдом?

Во мне кончается воздух. Так резко, что сигаретный дым, когда я все-таки вдыхаю, обжигает горло.

«Проверка, Вирна, это всего лишь проверка», – напоминаю себе.

– Это уже совершенно точно вас не касается, – отвечаю холодно. – А впрочем, вы всегда можете задействовать свои связи и об этом узнать.

Н’эргес молчит, и я тоже. Я изучаю его лицо: массивное, жесткое, гладко выбритое. Ежик серебристо-стальных волос..

– Значит, вы хотите вернуть свое место, – говорит он.

– Совершенно верно.

И если мы закончили, я хочу поговорить с Дженной.

Этого я, впрочем, не говорю, потому что любая такая фраза будет напоминать бегство, да что там, она бегством и будет.

– Ниссы Карринг сегодня нет, но я передам ей, что вы приходили, – наконец, говорит он.

Нет? Дженны нет?!

– Не беспокойтесь, нисса Мэйс. – Он едва различимо хмыкает. – Если бы я хотел от вас избавиться, я бы просто развернул вас еще до турникета.

Это правда.

– Почему же не развернули? – в упор спрашиваю я, и лицо Н’эргеса едва уловимо меняется. На миг даже кажется, что привычная каменная маска пойдет трещинами, обнажая истинную суть, но нет.

– Вы правы, – говорит он. – Вы мне не нравитесь. А здесь за вами проще присматривать.

От него я выхожу со странным чувством не то маленькой победы, не то невесомости. Почему-то здесь, в коридорах под искусственным освещением, где воздух десять раз обработан системой кондиционирования, дышится в разы проще, чем в его кабинете, где настежь распахнуты окна.

– Вирна! – Вартас бросается ко мне, стоит шагнуть на улицу.