– Пусти! Пусти, а то узнаешь, вот дам сейчас! – кричал майор.

Но тут Костя пришёл в себя. Он слез с майора и поднял руки. Помятый майор поднялся, отряхивая снег.

– Не буду я играть, – буркнул он.

– Но я же сдаюсь, Мишка! Смотри, я руки поднял. Допрашивай.

– Ит из э лэмп? – неохотно спросил Мишка.

– Нихт, – ответил Костя.

– Гив ми зэ эппл, – строго сказал Мишка.

– Нихт.

– Нина хэз э дог! – крикнул Мишка.

– Нихт, – ответил Костя. – Можете меня расстрелять, – добавил он на чистом русском языке.

Повеселевшая Люська с восторгом слушала этот волшебный разговор.

Она ничего не понимала с самого начала, и от этого всё казалось ей ещё интереснее. Она даже попробовала вставить: «Со многими… неизвестная». Но на неё прикрикнули.

Легко раненный лейтенант тоже принял участие в допросе. Допрашивал он почему-то на французском языке.

– Сэ си бон? – спросил лейтенант.

– Нихт, – ответил Костя.

– А где сэ си бон? – нахмурился лейтенант.

– Нихт. Не скажу, – ответил Костя.

Допрос длился не очень долго – пока хватило иностранных слов. Теперь шпион должен был скрыться. Его следовало упустить – так говорила книга. Алик и Мишка отошли в сторону, и Костя скрылся «в неизвестном направлении». Снова начались поиски. Ребята обшарили сарайчики, заглядывали под доски, залезали под поленницы. Шпиона не было.

Откуда-то из угла двора донёсся торжествующий смех и крик Люськи:

– Вот он! Вижу, вижу, спрятался.

Алик и Мишка побежали на крик. Но только лишь затем, чтобы стукнуть Люську по шее.

Генерал не должен был принимать участие в операции. Это было не по книге.

Между тем Костя разыскивал резидента. Он должен был передать срочное донесение, а резидент словно сквозь землю провалился.

– Эй, ребята! – крикнул Костя.

– Ага, – отозвались Мишка и Алик.

– А где Борька?

– Не знаем.

Костя объявил перемирие, и все трое принялись искать резидента.

– А он домой ушёл, я видела, – объявила вездесущая Люська после десятиминутных поисков.

– Чего ж ты раньше не сказала?

– Я боялась.

– Чего боялась?

– Бить будете, – честно призналась Люська.

Ребята захохотали. Кажется, Люська всерьёз вообразила себя человеком. Бить такую пигалицу! Смешно. Можно, конечно, мимоходом шлёпнуть по затылку. А бить… найдётся кто-нибудь и постарше.

Люська не знала, почему смеются ребята. Но ей было приятно, так приятно, как никогда в жизни. Ведь всё-таки её не гнали, с ней разговаривали.

– Можно, я за него буду? – храбро спросила Люська.

Костя снисходительно усмехнулся:

– Тоже мне резидент. Может, тебя ещё президентом?.. Эйзенхауэром можешь?

– Эйзенхауром… могу. – Люська мотнула головой. Она была готова на всё.

Ребята снова захохотали. Засмеялась и Люська. Она повизгивала, запрокинув голову, и даже слегка приплясывала. Она была счастлива. Вдруг Люськино лицо вытянулось. Она застыла, глядя в сторону дома.

– Что же это такое? – закричала дворничиха ещё издали. – Суп на стол поставила! За хлебом послала…

Люська с надеждой взглянула на ребят: может, заступятся? Но ребята даже отодвинулись немного в сторону. Люська стояла одна – беспомощная и виноватая.

– Да ты никак и не ходила! Где ж ты была? – спросила дворничиха, выхватывая из Люськиных рук сумку.

– Я была… перерыв… – прошептала Люська.

– Да перерыв-то час назад кончился! Иди домой сейчас же, уродина! – Дворничиха грозно оглядела ребят. – Господи! вот она, метла-то где! А я её целый час искала. Вы зачем метлу взяли?

– Мы двор подмести хотели, – льстиво сказал Алик.

Но дворничиха хорошо знала своих жильцов.

– У-у, чучелы! – Метла взметнулась в воздух и опустилась на спину майора. Шпион и лейтенант не стали дожидаться своей очереди. Все трое разбежались в разные стороны.