Она мягко улыбнулась, и я ответил ей тем же. Потом спросил дочку:

– Ника, ты хочешь подняться наверх и немного поиграть?

Малышка кивнула и поднялась наверх. Едва стихли вдали её шаги, сразу моё сердце забилось немного быстрее.

– Что ты собираешься сейчас делать? – спросила Элли шёпотом. Она боится, видимо, что нас кто-нибудь услышит. Но Ника наверху, в детской, и она наверняка ничего не узнает.

– Я хочу поцеловать тебя, – ответил и уже немного наклонился к Элли. Она посмотрела мне в глаза, а потом на мои губы, что заставило меня улыбнуться.

– Поцелуй меня, – прошептал я.

В ответ няня требовательно прижалась своими губами к моим.

Мы не смогли долго целоваться, поскольку мне хотелось сделать с ней ещё больше. Но достаточно того, что я уже изменяю Арине, и пока заходить с Элли слишком далеко не следует. И я почему-то верю, кроме того, что поцелуй в любом случае не считается обманом. Ну, по крайней мере, смело заявляю об этом самому себе. Поэтому мы остановились.

– В конце концов, я не могу пойти завтра на день рождения твоей жены с опухшими губами, – сказала она, отодвинувшись. Хотела добавить что-то, но я ласково приложил палец к её чувственному рту и усмехнулся.

– Это бы сделало всё ещё более захватывающим.

Элли, улыбаясь, смотрела в пол, очевидно, желая скрыть свое лицо, что ей не удалось, и это только заставило меня улыбнуться еще больше.

– Как же я приду? – спросила она. – Я же там никого не знаю.

Я улыбнулся ей и приподнял ее голову, чтобы хотя бы на одно мгновение снова поцеловать ее.

– Нет, нет. Ты знаешь Нику, Арину, Фрэнка и меня. Этого вполне достаточно, – сказав это, я не смог понять, убедил её или нет. Она пожала плечами.

– Я правда не понимаю, настолько ли хорошая это идея. В любом случае, сейчас я не очень хорошо себя чувствую.

– Тогда тебе нужно отвлечься.

Она вздохнула.

– Да, конечно, это будет то ещё отвлечение. На дне рождения ты будешь целоваться с Ариной у меня на глазах, пока я стану сидеть и волноваться, что никого не знаю. Даже поговорить будет не с кем.

Я снова прикоснулся к ней губами.

– Что с тобой? Почему ты не очень хорошо себя чувствуешь?

Она снова вздохнула.

– Я не знаю, должна ли действительно тебе рассказывать. Это очень личное.

Я ухмыльнулся.

– Эй, ты сидишь на моем диване, держишь меня за руку и говоришь, что личное? Время поболтать со мной о самом личном.

Она рассмеялась.

– Хорошо, но не смейся.

– Единственная, кто тут смеется, это ты.

Она замолчала и снова вздохнула.

– Я расстаюсь с Ричардом. У нас разрыв отношений, или что-то типа того. Он был очень зол, что я провела с вами выходные. Потом мы поссорились, потому что он не понял, зачем я так долго здесь задерживаюсь. Он сказал, что если я собираюсь становиться няней насовсем, то мне в таком случае собственные дети не нужны, раз мне так нравится заниматься с чужими. Это и есть причина, почему у нас с ним нет детишек. Это вывело меня из себя. Он прекрасно знает, что я обязательно когда-нибудь хочу иметь ребёнка или даже несколько, но его это раньше совершенно не интересовало. Он заботится только о себе. Хочу ли я ребенка, его совсем не волнует.

Я внимательно слушал ее и продолжал кивать.

– Но ты пытаешься встать на его сторону, Элли? Может быть, он действительно еще не готов завести ребенка? Не все хотят становиться отцами в нашем возрасте, и зачастую это действительно утомительно. Каким-то образом я могу его понять, хотя теперь без Ники не представляю своей жизни.

Она опустила взгляд, и я даже не заметил, как начала плакать. Только когда почувствовал что-то влажное на своих руках, сгреб её в охапку и нежно поцеловал в волосы. Кажется, Элли очень беспокоит неудовлетворенное желание иметь детей. Мне очень грустно видеть ее такой.