И, пытаясь унять громко стучащее сердце, быстро ухожу, не оглядываясь, чтобы этот монстр не увидел счастье на моем лице и не сыграл роль моего личного дементора.  

Я уверена — он смотрит. Потому что его тяжелый взгляд я чувствую физически. 

14. Эпизод 14

Мои кеды валяются мокрыми в ванной комнате, и я обреченно хлопаю себя по лбу. 

— Бестолочь, — тихо вырывается у меня. 

Придётся, кажется, распрощаться с удобной и любимой обувью навсегда, и одолжить что-то удобное у Мирославы. Надеюсь, она не только в туфлях на каблуках ходила.

После быстрой ревизии гардероба, я надеваю обратно свое нижнее белье, высохшие леггинсы и футболку, нахожу вполне удобные, симпатичные белые кроссовки, обуваюсь и натягиваю поверх всего этого платье. 

Как только смогу улизнуть — сниму его и останусь в своих вещах. Наверняка меня будут искать как девушку в темно-синем длинном платье. 

Я пробегаю мимо зеркала, и ахнув, останавливаюсь. Ну и ну. Вот это видок. Амир точно заметит, что я спрятала одежду под платьем. Мне приходится потратить еще три минуты и c сожалением поменять футболку на какую-то легкую маечку на тонких бретельках. 

Телефона и сумки нигде нет, а значит нет и ключей от дома. Я устало смотрю в окно, на листья, которые вздрагивают от легкого ветерка. Глянцевые зеленые листочки бликуют тепло и умиротворяюще на солнце. “Что с Вовой-то?” — мелькает усталая мысль. Он хоть позвонил в полицию или я вернусь в пустую квартиру, потому что его тоже увезли в неизвестном направлении? 

Не знаю, не знаю, ничего не знаю. Как же трудно бежать в неизвестность без поддержки... 

Когда я покидаю комнату, и пересекаюсь с Амиром возле выхода из дома, то мое лицо имеет крайне скорбное выражение — какое и надо. 

— Я готова, — произношу я тихо, и Амир кивает на двери. 

— Иди. 

— Вы поедете со мной?  

Кажется, он едва приподнимает в ответ бровь. 

— Нет. 

Не сдержавшись, тихо фыркаю. Хочу было сделать шаг, как широкая ладонь неожиданно ложится мне на спину, и я замираю, едва не задохнувшись от страха. 

Его рука медленно и с нажимом скользит вниз, к пояснице.

— Красивое платье, — через грохочущий в ушах пульс слышу я голос Амира. Наверное, сейчас у меня разорвется сердце, если он не остановится. Он же почувствует, что под платьем у меня не голое тело. О, Боже, мне конец, если он все понял. 

— Мне просто оно очень понравилось. Я в нем уже ходила сегодня. Вы только сейчас заметили? — выдавливаю я, — я могу идти? Хотелось бы закончить побыстрее. До того, как ребенок проснется. 

Ненавижу себя за такое вранье. Как же трудно лгать.  

Амир убирает руку, и я с облегчением выдыхаю, чувствуя, как меня начинает потряхивать. Осторожно поднимаю на него взгляд, и мне тут же хочется провалиться сквозь землю. Он едва уловимо усмехается. А темные глаза будто прожигают меня — настолько пытливо он смотрит.

— Иди, — коротко произносит он, и я, не веря своим ушам, разворачиваюсь, толкаю дверь, и быстро выбегаю наружу. 

Боже-е! Я, кажется, просто себя накрутила. Да разве этот безэмоциональный тиран мог почувствовать что-то подозрительное? Он, наверное, везде грубый, как деревяшка, не только в душе. 

У ворот меня встречает тот самый лысый мужчина, от которого я вчера убегала в лесу.  

— Добрый день, — здоровается он приветливо, отчего у меня дергается краешек губ. Лысый открывает дверь автомобиля, приглашая меня внутрь, — садитесь, пожалуйста, Мирослава. Скажите, куда вас отвезти? 

— А они что, тоже поедут с нами? — я киваю на машину позади, через лобовое стекло которой замечаю двоих мужчин в салоне.