С минуту топчусь у створки из красного дерева, не решаясь постучать. И вдруг явственно слышу всхлип, толкаю дверь. В темноте не вижу ничего, иду наощупь, пока колени не упираются в деревянную кровать. Шарю рукой, нахожу тумбочку и лампу на ней, щелкаю выключателем, проклиная себя за этот разговор.

В тусклом свете лампы вижу, как девушка резко отвернулась от меня, шмыгая носом, уткнулась в подушку.

- Поль… - трогаю девушку за плечо, попадая пальцами на участки нежной кожи, не закрытых рукавами футболки. Она раздраженно дергает плечом. – Ну прости, не хотел я…

- А чего ты хотел?! – подскакивает в кровати и шипит на меня.

Красный нос и заплаканные глаза делают ее такой нежной, такой ранимой, а растрепавшиеся волосы источают изумительный аромат, так и хочется притянуть ее к себе и зарыться лицом в блондинистый шелк.

- Ну дурак, я понял…

- Да ничего ты не понял! – толкает меня в грудь с такой силой, что даже удивительно. – Мало мне было подставы от твоей мамаши, ты даже не стал разбираться, сразу поставил клеймо – предательница… А потом решил отомстить, да так изощренно. Ну да, ты же богач, можешь купить все и всех…

- Ты же добровольно сдала свой биоматериал. Я не хотел мстить, - тяну руку к подрагивающей девушке, она изо всех сил сдерживает рыдания, и мне тошно, что я виноват, причинил любимой невыносимую боль. И не знаю, как ее успокоить. – Поль, я просто хотел, чтобы у меня была частичка тебя.

- А у меня? Я знаю, что ты подкупил мою сестру. Она украла все деньги, которые я скопила на оплату семестра. Куда мне было деваться? Сдала биоматериал… да, за деньги. Вот такая я плохая! Откуда же я знала… я даже не задумалась тогда, что может родиться ребенок. Мой! А сейчас мне что делать? Скажи мне, Стужев? Как мне жить? Мое сердце рвется от боли, когда не вижу Алишу. Мою маленькую крошку…

Полина кусает губу, но не может сдержать слез, утыкается в свои ладони и продолжает рассказывать о своей боли и мыслях, о том, как молилась, чтобы эмбрион не прижился, когда сестра показала, кто заказчик. Она сразу поняла, что снова подстава, только теперь уже сестра ее предала. Рыдания переходят в вой, не выдерживаю, стискиваю девушку в объятиях, глажу по спине и волосам, успокаиваю, как могу. Пытается вырваться, но держу крепко, желая, чтобы истерика утихла скорее.

Постепенно она перестает каяться и обвинять, затихает понемногу, подрагивая и всхлипывая. Как Алиша, когда наплачется. Как же они похожи…

- Ну все? – решаюсь посмотреть в лицо любимой, немного опухшее, с опущенными уголками губ.

- Что нам теперь делать, Матвей? – глаза снова сверкают хрусталем слез, не выдерживаю и нежно целую соленые щеки, успокаивая лаской.

- Я все решу, поверь, - уверяю, заглядывая в синюю глубину любимых глаз. – Все исправлю.

Смотрю на розовые губы и понимаю, что умру, если не поцелую, не почувствую их вкус, который помню до сих пор, который мечтал снова испробовать. Склоняю голову ниже и припадаю к желанным губам, не чувствуя сопротивления.

- Я так хочу поверить тебе… - шепчет Полина в мои губы, хватается за футболку, притягивая меня ближе к своему изящному телу, завлекая в сладкий капкан вожделения.

Понимаю, что не смогу сегодня уйти от нее, иначе просто взорвусь от переполнявшего меня желания. Мягко валю любимую на спину, нависая над ней, срываю с себя мешавшую одежду. Возможно, утром мы пожалеем об этой ночи, но сейчас вижу огонь былой страсти в ее глазах, нетерпение переполняет Полину, а я рад, что боль растворилась в этом пламени. Больше не дам ей заплакать…