У него Арина и осталась ночевать в тот день и, лёжа в кровати, пристроив голову на крепком, надёжном, уютном плече, она наконец-то призналась:

— Борь, я, кажется, нашла работу. Правда, всё ещё неточно. В воскресенье иду на собеседование.

— Почему в воскресенье? — Борис озадаченно свёл брови. — И что это за работа такая?

— Няней. В семье, — уточнила Арина, а он, услышав, чуть не подскочил, ещё сильнее насупился, приподнял голову, посмотрел:

— Арин, ты сейчас серьёзно?

— А что? — она недоумённо хмыкнула, заглянула ему в глаза. — Обычная работа. Чем по сути отличается от воспитателя в детском саду или того же репетитора? — Потом ласково провела пальцем по его груди. — И говорю же, пока ещё только собеседование. Не факт, что я подойду.

Борис громко выдохнул, сжал губы.

— И всё-таки я не понимаю, зачем тебе это надо?

Арина изумлённо вскинула брови, воскликнула чуть снисходительно:

— Как зачем? Мне же надо на что-то жить. Не на шее же у родителей сидеть?

— Ну… почему у родителей? — со значением произнёс Борис, обхватил её рукой, положил ладонь на бедро, погладил медленно и нежно, вызывая лёгкое волнение. — Перебирайся наконец-то ко мне и ни о чём не беспокойся.

— У-у, — протянула она задумчиво. — Борь, не знаю. Как-то странно.

— Что странно? — опять нахмурился он. — Жить вместе с любимым человеком?

— Нет, — решительно возразила Арина, — я не об этом. Странно, жить за чужой счёт.

Горячая ладонь соскользнула с бедра, и вообще рука отодвинулась, Арина почувствовала, как напряглось и затвердело расслабленное тело.

— То есть я для тебя чужой?

Она проговорила миролюбиво, но в тоже время чуть-чуть обиженно.

— Борь, ну что ты к словам цепляешься? Ты же прекрасно знаешь, что не чужой. — Коснулась губами кожи, опять провела пальцем по груди, по животу. — Просто… ну поминаешь, мне хочется быть самодостаточной, чтобы, не просить у тебя те же деньги…

— Тебе и не придётся просить, — не дослушав, перебил Борис. — Всё и так будет. И, если хочешь работать, я же не запрещаю, — убеждённо заверил он, но тут же прибавил, осуждающе, возмущённо: — Но не няней же у каких-то нуворишей.

Арина не могла понять, что его так раздражает. Работа, конечно, не самая престижная, но она ведь только на время. И вон даже Жуковский, знаменитый поэт, основоположник романтизма, не посчитал для себя зазорным быть учителем будущей императрицы Александры Фёдоровны и наставником цесаревича.

— Во-первых, я ничего не говорила про нуворишей, — заметила Арина, по-прежнему вполне миролюбиво. — Во-вторых, что в этом такого уж плохого?

Борис ответил, даже не задумавшись, словно фраза была давно заготовлена, ну, или сложилась мгновенно, потому что ситуация действительно его настолько задевала:

— То, что такая работа или для женщины в возрасте или для молоденькой незамужней девочки.

Арина тихонько фыркнула:

— Ну так я как раз молоденькая и незамужняя.

Но Борис не захотел воспринимать её слова, как шутку, произнёс наставительно, с напором:

— У тебя есть я, твой мужчина. И если дело в том, что мы пока…

Теперь уже Арина перебила.

— Боря, Боря, Боря, подожди, — зачастила, приподнялась, упёрлась ладонями в кровать, вывела с напором: — Не думай, что я вот так вот прямо сейчас принуждаю тебя сделать мне предложение. Не надо. Я вообще не имела в виду ничего подобного.

Только Борис почему-то не успокоился, а, похоже, наоборот оскорбился, помрачнел, чуть скривил уголок рта, выдохнул глухо:

— Ясно.

— Ты что обиделся? — озадачилась Арина. Неужели он на полном серьёзе пытался заговорить о браке? Сейчас? — Ты хочешь… — она не закончила, остановилась на середине фразы. Да ну, вряд ли. И опять попробовала обернуть всё в шутку, прищурилась, улыбнулась: — А-а, поняла. Тебе всё-таки нравится принуждение.