С — стабильность. А ведь даже не подумаешь, что Котенков настолько доверчивый и непрозорливый. Вон как в бизнесе развернулся. Но, видимо, в работу все силы и таланты и уходят, а с остальным — не складывается.

— Так за что я должен быть ему благодарен-то?

— Но сейчас-то ты у него живёшь? — напомнила Арина. — А мог бы, например, в колледж пойти. В некоторых общежития есть. Работал бы, сам себя обеспечивал, ни от кого не зависел.

— Я так и хотел, — пробурчал Макар, глядя в сторону.

«Но не сделал», — мысленно закончила за него Арина, а дальше само напрашивалось «Почему?»

Испугался, что не потянет? Или посчитал, что отец задолжал ему за прошедшие годы? Поэтому нормально, можно и так.

Арина тоже не стала смотреть на Макара в упор, только краешком глаза, и задавать рвущиеся с языка вопросы не стала. Ведь, наверное, правда — испугался, посчитал. Хотя бы немножко. Но в основном — он действительно нуждался в семье. А главное, в отце. Просто из-за детских обид не желал этого признавать.

— А школа как?

— Стоит, — отрезал Макар. — На месте. Чего с ней сделается?

Не только полное отсутствие энтузиазма, а даже не скрываемая неприязнь.

— Тебе там не нравится? Но вроде хорошая же школа.

— Чем хорошая?  Тем, что богатых деточек качественно облизывают.

Ну да, школа не какая-то там простая, раньше бы назвали «блатная». Хотя официально и не считается платной, но есть там ежегодный попечительский — или спонсорский? — взнос, от которого освобождены родители разве что особо выдающихся учеников. Но не в плане финансового обеспечения, а в плане успехов и достижений в учёбе — победителей всяких олимпиад, научных и творческих конкурсов.

— Так ты тоже богатый деточка, — напомнила Арина.

Макар ничего не сказал, зато глянул на неё так, будто она, если по-культурному, настолько маленькая и несмышлёная, что в элементарных вещах не разбирается или… «с дуба рухнула».

Значит, не только с отцом, но и с одноклассниками не задалось. Они отнеслись к нему, ну, наверное, как Борис, с презрением выговоривший, услышав фамилию Котенкова «Из грязи в князи», хотя и сам далеко не потомственный аристократ, но и не излишне самоуверенный бедный парнишка из районного посёлка городского типа, каким-то чудом построивший свой бизнес и разбогатевший. И ведь, скорее всего, Макаровы одноклассники тоже не из семей олигархов и миллиардеров в шестом поколении, а точно такие же детишки нуворишей или госслужащих, занимающих выгодные должности, а вся разница заключается в том, что они не приехали сюда несколько месяцев назад из захолустной дыры.

Но может, всё-таки дело не в этом?

— И, вообще-то, я другое имела в виду. Говорят, там действительно сильная программа. Тебе учиться сложно?

— Ага, — мгновенно откликнулся Макар, — конечно, сложно. Я же тупой. У нас там и школы-то нормальной не было. Городок же маленький. Дыра. Сплошное полуграмотное быдло. Колхоз.

Колхоз? Да явно, не его слова.

— Не передёргивай, — возмутилась Арина. — Я только спрашивала и ничего подобного не говорила.

— Зато думала, — убеждённо заявил он.

— Ну, ты, конечно, лучше меня знаешь, о чём я думаю.

— А о чём тогда?

Арина тоже для начала отвела взгляд, чтобы не смотреть прямо в глаза, не следить с нарочитым вниманием за реакцией, и только потом осторожно и негромко произнесла куда-то в пространство, не утверждая со всей уверенностью, а как бы предполагая:

— О том, что тебе непривычно и одиноко. И даже поговорить толком не с кем.

Макар опять сдержался, не выдал себя, только помрачнел немного, проворчал снисходительно: