Захар босой в одних джинсах, видимо, только что закончил чистку фрукта, так как одна его рука перепачкана соком. И в эту минуту я даже не знаю, что хочу попробовать в первую очередь: ананас или сводящее меня с ума мужское тело.

- Не спится, Ванилька?

От его слегка охрипшего голоса и откровенного взгляда вдоль моего тела я возгораюсь одномоментно и бесконтрольно. Это вообще нормально?!

- Нет, - шагаю к столу, сокращая расстояние между нами до приличного минимума.

И теперь от взгляда голубых глаз не спасает даже ткань моей пижамки, особенно мою грудь. Хочется прикрыть руками вставшие торчком соски, которые без защиты бюстгальтера буквально впиваются в топ.

Только стеснение и запреты лишь в моей голове, а реальная я уже тянусь к тарелке, чтобы прихватить самый лакомый кусочек ананаса. И меня нисколько не смущает миг, когда моя потяжелевшая грудь трётся об руку Ярового, а его судорожный вдох только ещё больше подстёгивает к разврату.

Как ни в чём не бывало опираюсь попой об стол в паре сантиметров от мужчины и с тихим стоном удовольствия откусываю кусочек.

Ананасу можно выставить десять из десяти по всем вкусовым категориям. Сок стекает у меня по пальцам и немного по подбородку, когда я снова вгрызаюсь в мякоть фрукта.

- Издеваешься? – тихо и угрожающе рычит Захар.

На языке животных это предупреждение – беги, пока тебя не трахнули, но я сейчас настолько дикая, что и сама могу кого-нибудь трахнуть. Слегка запрокидывая голову и впиваясь взглядом «рискни и получишь» в этот стопроцентный тестостерон, я как могу, эротично приоткрыв рот, вкладываю туда остатки фрукта. Контрольный выстрел в член напротив – с причмоком облизываю и даже обсасываю сок с пары своих пальцев.

Зверь Ярового рвёт цепи и закусывает удила. Тяжёлая ладонь ухватывает мой подбородок, а потом пальцем стирает с него несколько капель сока.

- Созрела поиграть по-взрослому?

Даже не собираюсь отвечать, а просто, перехватив его запястье, отвожу руку от моего лица и слизываю с мужского пальца те жалкие остатки ананаса.

Захар впивается в мой рот жадным поцелуем, а своим мощным телом вжимает до предела в край стола. Его руки сразу и везде сжимают, гладят, заставляя меня жалобно стонать прямо ему в рот.

Это точно как тогда в клубе, только в этот раз ни капли алкоголя, а эффект тот же самый – умопомрачительное состояние и глубокая уверенность твоей смерти, если он сейчас тебя не коснётся в нужных местах.

- Только скажи потом, что между нами ничего не было, - угрожает мне прямо в рот и в следующее мгновение разворачивает спиной к себе.

- Вот тогда на бильярдном столе я тебя в этой же позе трахал до сорванных криков.

Напоминает, кусает за шею, плечо и сдёргивает с меня штаны. Я только стону от всплеска дури в кровь и нетерпения. Упираюсь ладошками в столешницу, прогибаюсь в пояснице, трусь задницей об его стояк и окончательно дурею от этого мужчины, его запаха, его уверенных движений по моему телу.

Меня начинает сильно трясти от всё возрастающего желания, что даже где-то в укромном уголке сознания становится страшно… Я боюсь, что Захар увидит, когда снимет мои трусы, как капельки моего возбуждения будут капать прямо на пол. Стыдно, но одновременно ещё больше распаляет моё тело. Боже, хочу прокричать – ну, давай уже быстрее возьми меня.

Мои штаны болтаются на щиколотках, от чего я даже двинуться нормально не могу. А так хочется повернуться и заглянуть в его лицо, чтобы сравнить степень сексуального безумия между нами.

- С ума сводишь, - облегчает Яровой мои переживания, при этом его надсадное с сиплыми вдохами дыхание возле моего уха говорит гораздо больше любых слов.