Я даже встаю от неожиданности:

– Кем это решено? Я врач, вообще-то! Какая няня! Вы хоть знаете, что будет, если мои родители узнают…

– С ними я договорюсь. По рукам?

Я задумываюсь на секунду. А ведь он прав. Я здесь только по настоянию родителей… И как же мне хочется сбежать от ненавистной работы. Но быть няней дочери главврача с таким же трудным характером, как и у ее отца? Не променяю ли я шило на мыло?

Руслан Викторович как будто подтверждает мои опасения, подходит ко мне, улыбаясь:

– Молчание – знак согласия! Ты, – показывает он на меня пальцем, – будешь работать моей няней! То есть, няней моей дочери, ну, ты поняла…

Он, кажется, весьма собой доволен. Это меня бесит! Поэтому я начинаю возражать:

– Я не могу променять медицину на такую работу!

– Ну, какой из тебя врач? – усмехается Руслан Викторович.

– А вот это уже слишком! – первый раз повышаю на него голос.

Руслан Викторович просит меня сесть на место, и я повинуюсь, потому что невозможно противостоять его строгому басу.

– Твой отец звонил мне, просил направить тебя на путь истинный, говорил, что ты не хочешь работать врачом, а хочешь заниматься… забыл, чем ты там хочешь заниматься?

Я краснею, мне неудобно, что мой отец уже успел нажаловаться на меня, поэтому огрызаюсь:

– Не ваше дело! Я сама разберусь со своим отцом…

– Я тебе помогу.

Я замираю и перестаю дышать, сердце начинает стучать чаще:

– Как?

– Попробую его убедить отстать от тебя с медициной. Он разрешил тебе заниматься другим делом…

– У вас не получится.

Руслан Викторович усмехается:

– Поверь, получится, ведь я в этом уверен: медицина и, правда, не твоё… ты слишком легкомысленная и постоянно витаешь в облаках!

Встаю, сжимая кулаки:

– Не знаю, когда вы успели так быстро меня понять… Я, пожалуй, пойду, а то начну говорить про ваши «высокие» качества!

На лице у Руслана Викторовича появляется растерянность, видно, он понимает, что сказал лишнего. Он резво преодолевает расстояние между нами, закрывает дверь, которую я уже успела приоткрыть.

Разворачивает меня к себе лицом. Получается так, что я оказываюсь прижатой им к стене.

Мы никогда раньше не находились так близко друг к другу. Я первый раз чувствую, какой он сильный и высокий. А ещё его запах… Мужской, дурманящий.

От него исходит такая незыблемая уверенность… Понимаю, почему он пошёл в травматологию. Ему не страшно смотреть на какие-то там травмы. Он непробиваемый, как скала.

В противовес моим мыслям Руслан Викторович произносит неожиданное:

– Соня, ты нужна мне!

Мои щёки загораются румянцем. Он первый раз назвал меня просто по имени.

Не «Софья Владимировна», а ласковым словом «Соня».

Против моей воли я начинаю дышать часто! Но тут он продолжает:

– Поработай няней хотя бы месяц, я буду платить тебе хорошую зарплату! Ты все ещё будешь числиться в больнице, твой отец не узнает… Пока я не уговорю его. Эта сделка выгодна нам обоим! Сама подумай!

Он что, сейчас меня умоляет? Всемогущий врач хочет что-то от меня? Никогда не была в такой ситуации…

И, если честно, это хороший шанс вырваться из-под опеки отца, наконец, зажить своей жизнью. Папа не хочет слышать меня, а уж Руслана Викторовича он послушает…

– Хорошо, я согласна, – отвечаю.

И Руслан Викторович, наконец, отпускает меня из ловушки своих рук. Он подходит к столу и что-то чиркает на бумажке, затем возвращается ко мне:

– Это адрес моего дома. Приезжай на такси завтра в семь, я все оплачу.

– В семь, так рано?

Взгляд моего начальника становится хмурым:

– Я должен успеть тебе все показать, а мне ведь ещё на работу.