Осторожно спускаясь по сумрачной лестнице, я цеплялась за перила, дрожащими ногами нащупывая ступени, стараясь не свернуть себе шею в этом малознакомом жилище. Не хватало еще предстать перед Кириллом фиолетовым обкаканным трупом. Куда ему потом меня девать? Придется осторожничать.

Спустилась вниз. Света нигде не было, но, с другой стороны, если тут все на солнечных батареях, то надо экономить, поэтому, видимо, и не включает.

Сунувшись в гостиную с камином, обнаружила тлеющие угли, но хозяина видно не было. Пошла дальше на разведку, натыкаясь впотьмах на мебель, которой при свете дня казалось не так много, а сейчас вся норовила так и кинуться мне под ноги.

Из гостиной через широкий проем я попала в кухню с двумя окнами. Наверное, если б здесь был более теплый регион, то панорамные смотрелись бы лучше, но и через эти поступало достаточно уличного света от высоко висевшей луны, я поняла, что и тут нет подопечного. Похоже, он вообще не в доме. И что мне делать? Уйти в свою избушку, в холод и сырость, или остаться здесь, дождаться, сообщить, что я заболела, а потом уйти?

Так и не придя к единому выводу, вернулась в гостиную, забралась на диван с ногами, легла на бок, уставившись на постепенно угасающие угли. Сон вновь стал наваливаться на меня. Плотнее закутавшись в огромный халат, поджав босые ступни, я свернулась калачиком и прикрыла глаза. Ладно, подремлю немного, надеюсь, Кирилл не обидится, что я оккупировала его дом. Все-таки, не хочется умереть здесь от пневмонии.

Проснулась резко от стука двери. Вскинувшись, села, захлопав глазами, вновь привыкая к темноте, затем услышала, как кто-то с шумом скидывает обувь и идет в моем направлении.

- Ты чего сюда пришла? – хрипловатый мужской голос хмыкнул над ухом. – Надо было лежать в кровати, там теплее. Я протопил печь в кухне, труба граничит со спальней, от нее тепло.

- А как зимой? – я смотрела, как мужчина сгружает дрова возле камина, присаживается на корточки и начинает складывать поленья на угли.

- Зимой тут холодно, Таня, - оглянулся он на меня. – Нежным девочкам не место.

Передернув плечами, представив, какой мороз трещит в декабрьские дни, я закашлялась.

- Э, да ты заболела! – Кирилл шагнул ко мне, а затем наклонился и коснулся губами лба. – Горишь! Руки в смоле, сейчас вымою и приду, отнесу тебя обратно.

Я встала, подумав, что и сама прекрасно справлюсь, но потом рухнула обратно – ноги не держали совершенно. Прижав вялую руку ко лбу, поморщилась – кожа была болезненная. Ладно, позволю мужчине поухаживать за мной. Не съест же он меня!

Шум воды в ванной стих, затем послышались мягкие шаги, а после меня подхватили на руки и понесли, словно я была невесомым перышком, по лестнице.

- Ты сильный, - проговорила хриплым голосом, разглядывая едва различимый профиль Кирилла.

Мне показалось, что он усмехнулся.

- Это моя особенность, - глухо произнес мужчина, пинком распахивая дверь и занося меня в свою спальню. – Сейчас укутаю тебя, а потом принесу бульон, я успел сварить тебе.

- У тебя и курицы есть? – изумилась, все еще держа его за шею и вглядываясь в лицо Кирилла в полумраке.

- Нет, - качнул он головой. – Из дикой утки сварил. Тебе понравится.

Бульон и в самом деле был восхитительный, я такой еще никогда не пробовала. Но аппетита совершенно не имелось. Выпив весь стакан, я ощутила себя так, будто еще и утку в довесок приговорила, и откинулась на подушки, закрывая глаза. Сквозь сон почувствовала, как горячее тело прижимается ко мне, попыталась запротестовать, но услышала властное: