Глаза парня забегали, он суетливо развернулся под предлогом того, чтобы вернуть мои вещи на полку и взять свои.

– Я все отдам. Обещаю. Как только найду работу, так сразу начну тебе отдавать, – но почему-то в его невнятное бормотание верилось с трудом.

– Ясно, – я устало прислонилась к дверному косяку, прижимая к груди пуховик. Очень, знаете ли, не хотелось теперь выпускать его из рук.

Я смотрела на то, с какой скоростью заполняется чемодан, хорошо хоть не моими вещами, и думала о том, что я влипла. По-крупному. Сумма кредита была взята на мое имя, потому что на тот момент я работала, а Саша нет, и была эта сумма очень приличной. Просто чудовищно большой, я бы сказала.

Александр выволок чемодан в коридор, а я, памятуя о том, что он может прихватить еще что-то по ходу своего движения, выпустила, наконец, свою прелесть из рук, положив пуховик на кровать, и тоже вышла в прихожую.

Стояла и наблюдала за тем, как тот, кого я любила и мечтала, что мы когда-нибудь поженимся, обувается.

Мужчина быстро, суетливо и не глядя в мою сторону, огляделся в прихожей на предмет, не забыл ли он чего-то из своих вещей. Увидев на полочке свою туалетную воду, кстати мой ему подарок на двадцать третье февраля, сунул ее в карман куртки.

Надо же! И ее забрал! А ведь, помнится, получив ее в подарок, не очень был рад моему выбору.

Александр открыл входную дверь и, уже стоя на пороге, промямлил:

– Я все отдам.

Он уже вышел из квартиры, но тут я его окликнула.

– Саш, ты забыл кое-что.

– Что? – его реакция была мгновенной.

Такая реакция того, с кем мы были близки еще вчера, мне не понравилась, мелькнула язвительная мысль: “Смотрите, какой, ты оказывается жадный товарищ”.

– Отдать ключи от моей квартиры!

Я сама закрыла за Александром дверь, для пущей верности на все замки и даже на цепочку. Посмотрела на свое отражение в зеркале и, обращаясь к себе, произнесла:

– Поздравляю Вас, Людмила Францевна Милая, вы безработная брошенка с многотысячным кредитом на шее. Карина, когда узнает, прибьет меня и потом где-нибудь в лесочке прикопает.

Увидев размазанную по подбородку помаду, сначала ужаснулась:

– Это я так ехала в автобусе?

А потом вспомнила гадкую сцену, случившуюся со мной на работе. Теперь уже бывшей.

– Николай Владимирович, что Вы делаете?

Администратор, он же мой непосредственный начальник, подловил меня в подсобном помещении и, пользуясь тем, что мы были с ним одни, надвигался на меня стеной.

– Людмила, ну ты же не наивная дурочка и уже давно поняла, что я схожу по тебе с ума! Хватит строить из себя невинность!

Да, я давно поняла, что шеф на меня “положил глаз” и да, наивной дурочкой я тоже не была, а потому понимала, что ни о какой любви тут и речи не идет. Причем ни с его стороны, ни тем более с моей. 

– Ну что тебе, жалко, что ли? Давай один раз, по-быстрому. Здесь и сейчас! Никто и не узнает! – продолжал нести какую-то ерунду начальник и сделал еще один шаг в мою сторону. – Дольше сопротивляешься, зайчишка, чем все продлится, это я тебе точно говорю, но мне нравится твоя игра. 

– Если Вы сейчас сделаете еще хоть один шаг, господин скорострел, то я закричу! – предупредила я шефа. 

– И сразу вылетишь с работы! Ты ведь знаешь, что Римма поверит мне, а не тебе! Вас, молодых дур, много, а я один, – он сделал еще один шаг в мою сторону, и я уперлась спиной в стену. 

– Попалась, рыбка золотая! – шеф сделал последний шаг, сократив расстояние между нами, и впился поцелуем в мои губы.

Его слюнявый рот и запах одеколона вызывали рвотные позывы, я крутила головой в попытке оторвать шефа от своих губ, но он был сильнее. Одной рукой он прижимал меня к своему жирному телу, а второй держал мою голову. И тут, на моё счастье, в подсобку кто-то вошел. Шеф отскочил от меня с прытью, которую от него вряд ли можно было ожидать.