Девочка недовольно надулась, как злой воробышек, но спорить не стала. Правда, ребенком она была отходчивым и уже через минуту сидела за столом и, беззаботно болтая ногами, потягивала травяной чай.

– А почему ты не сказала, что там кто-то живет? – вдруг спросила она.

Антия удивленно перевела взгляд с лорда на девочку. 

– Живет?

– Ну да! Там, за кустом. Он вот такой, круглый, как мячик! Черный. Он убежал, когда я подошла.

Антия повернулась к кусту и прикрыла глаза. 

Она совершенно не могла понять, о чем говорит Брин. Ведь в источнике совершенно точно никто не жил.

7. Глава 7

Проснулась Антия в холодном поту, до боли в руке сжимая тонкое шерстяное покрывало. Она промучилась бессонницей до глубокой ночи, почему-то страшно замерзла и, завернувшись в покрывало, заснула прямо так, на развороченной ее метаниями кровати.

Что ее разбудило сейчас – девушка так и не поняла. 

Странное ощущение в груди, тянущая, болезненная пустота, что разрослась, как паутина, с каждым глубоким вдохом. За окном бушевала непогода, крупные капли дождя барабанили в стекло, а небо походило на залитый черной краской холст.

Словно весь мир сегодня решил восстать против поместья.

Антия прекрасно помнила слова лорда. 

Если она захочет, то прислуга принесет ей чай прямо в постель, но все ее нутро противилось этому. Холодное, липкое волнение толкало девушку прочь из комнаты, в хитросплетение коридоров, к теплому очагу кухни. Даже если сегодня волк решит прогуляться по своим владениям – Антия не станет возражать. До одури захотелось провести время в компании, услышать чей-то голос, понять, что она не одна здесь, что все это поместье – чей-то дом, живой и теплый, а не просто нагромождение каменных стен.

Поднявшись, Антия накинула легкий халат и, надев мягкие домашние туфли, выскользнула в коридор. В этот раз она обращала пристальное внимание на портреты, висевшие на стенах. 

Точнее, искала одну конкретную картину.

Антия хотела посмотреть. Должна была увидеть, как выглядела при жизни госпожа Волен. Сегодняшний инцидент в саду натолкнул ее на мысль, и она никак не шла из головы. И само то, что такое могло случиться, не на шутку тревожило Антию.

“Дар ее убил. Не смогла она его обуздать”.

Слишком много вопросов порождали эти слова.

Что на самом деле произошло с этой несчастной женщиной? Антия чувствовала, что должна, просто обязана увидеть ее, потому что слова Брин и случай у источника могли значить только одно.

Что-то, возможно, часть силы или духа этой женщины все еще здесь. Она не оставила дочь.

Вот только что от нее ждать?

Добра или горя?

Те, кто ушел мучительно, в агонии, могли принести обратно только мрак и ненависть. Злобу на весь мир, который продолжает жить дальше без умерших.

Антия скользила тонкими пальцами по тяжелым рамам портретов. Внутри девушки крепла уверенность, что она точно узнает госпожу Волен, как только ее увидит.

Коридор тянулся в бесконечность, запахи старого дерева, лака и цветов щекотали ноздри, и вокруг было довольно прохладно, отчего Антия то и дело поправляла легкий халат.

Слабый отблеск слева привлек ее внимание, и девушка остановилась у одного из портретов, будто нарочно упрятанного в глубокую нишу. Под ним стояла высокая ваза со свежими цветами. Пушистые сиреневые головки тюльпанов пахли терпко-сладко, но Антия почти не замечала аромата. Ее взгляд был прикован к картине.

Это она. Не было никаких сомнений.

Женщина держалась гордо. Подняла голову, смотрела на художника с плохо скрываемым превосходством. Темно-серые глаза поблескивали, и из-за свечей в коридоре казалось, что они светились. Пухлые, чувственные губы были упрямо сжаты, а лежащие на коленях руки – сцеплены в замок.