Малышка в этот момент расплывается хоть и в слабой, но довольно радостной улыбке. Выглядит так, словно я подарил ей щенка, о котором она так давно мечтала. Словно разрешил не спать всю ночь и не ходить на музыкальные занятия. Неужели Лапина так много для нее значит?

— Я хочу дружить с Ритой. С ней весело, — произносит Нина тихо спустя пару секунд. Чувствую, как она успокаивается в моих руках и зевает. — Завтра покажу ей свои рисунки, и мы придумаем новую сказку.

— Конечно, — соглашаюсь на автомате, а сам мысленно прикидываю, какие у меня есть варианты решения этой проблемы.

Головняк номер один. Название более чем подходящее. Еще бы с такой же легкостью понять, как дальше действовать. Обламывать Нину еще раз и видеть ее мучения совершенно не хочется. Как и не хочется нарываться на ее постоянные истерики и протесты. Я тоже не железный, хоть с виду и не скажешь. Да и это может быть чревато для детской, не окрепшей психики.

Чувствую как вновь просыпается злость. Чем больше думаю обо всей этой ситуации, тем сильнее злюсь как на себя, так и на Лапину. На себя, наверное, больше.

Сам дурак, просчитался с выбором временной няни и такую кашу заварил, что малышка в больницу загремела. Знал бы, чем все обернется, бросил все дела и поехал бы лично забирать Нину. Коробит, когда приходится использовать сослагательное наклонение. Пусть даже в мыслях, но и там выглядит это крайне унизительно. Как будто ищу себе оправдание. Это точно не в моем характере.

Как и то, что я не могу Нину расстроить еще больше. Хватит того, что случилось, нужно завязывать с душевными переживаниями малышки. А, значит, вариантов для маневра у меня практически не остается. Неужели придется ехать с поклоном к этой девице? Почему-то уверен в том, что по-другому она и за порог не пустит.

Хотя, и не таких ломали. У всех есть своя цена и слабые места, на которые можно надавить, не думаю, что Лапина исключение. Осталось только найти болевые точки, начать можно с информации, найденной Деном. Но я решаю заняться этим утром на свежую голову, а пока засыпаю в обнимку с Ниной, чего на моей памяти не было уже давно.

11. Глава 11

Андрей

Просыпаюсь раньше Нины и иду приводить себя в порядок. На удивление, прекрасно выспался, несмотря на то, что я лежал на самом краю кровати и в весьма неудобной позе. Нина не выпускала из своих объятий всю ночь, лишь под утро перекатилась на свою подушку.

Самое главное — температура больше не поднималась, и кошмары малышку не мучали.

Неужели права была Лапина, когда говорила, что Нине не хватает простой ласки? Судя по тому, что я чувствую себя отдохнувшим, мне тоже ее не хватало. Может быть, стоит ввести еще один ритуал в наше с Ниной общение? Правда, я так поздно приезжаю с работы, что вряд ли потяну сказку на ночь. Максимум — лечь рядом и провалиться в сон.

Доктор и я появляемся в палате одновременно. Малышка уже проснулась, лежит на животе, рассматривает картинки в детском журнале, заботливо оставленном медсестрой на тумбочке, и болтает ногами в воздухе.

— Ну что, Андреевна, как твое самочувствие? — доктор присаживается рядом и жестом просит ее перевернуться на спину.

— Все хорошо, — улыбается Нина и переводит на меня взгляд. Неужели она так радуется нашему совместному сну?

— Что я говорил? Папина дочка, порода! — протягивает Даут Вилевич, подняв указательный палец вверх. — Давай горло посмотрим, разбойница, и можете ехать домой.

Пока доктор проводит стандартные манипуляции, набираю Дена и прошу оставить мне машину. Хочу сам прокатиться с Ниной, если она захочет, можем заехать в парк и немного прогуляться. Еще пара звонков по работе, чтобы до обеда не трогали. На целый день пропасть не могу, слишком много процессов на мне подвязано, но нужно начать хотя бы с малого, не так ли?