Мальчик стал затихать и удивлённо поднял на меня взгляд. В больших глазах блестели слёзы, они сверкали едва ли не бриллиантами в мягком свете настенных ламп. Крылья неведомым образом исчезли, теперь у меня на руках был вполне обычный ребёнок.

— Так обижает? Да? И что он сделал? Меня вот из моего мира выдернул, спустил по какой-то трубе и почти голой уронил на стол, — не меняя интонации, разговаривала с мальчиком. — Игрушки плохие купил? Или кашей невкусной накормил? Остин, малыш, давай я встану на ноги…

Моё увещевание увенчалось успехом. Мальчик, всё ещё прислушиваясь, пихал пухлые пальчики в рот, слюнявил их и таращился на меня маленьким изумлённым совёнком. Прозрачный кисель стал исчезать. Едва мои ноги коснулись пола, как все с грохотом рухнуло вниз. Мебель, игрушки, остатки еды. Теперь кавардак стал совсем натуральным. 

— Ну, чего ты плачешь? Тебе давно пора спать, а ты тут бузишь. А ты такой славный и хороший малыш, и зря на тебя твой дядя и его ручной мутант-паук наговаривали. 

Я, позабыв о боли в спине, прижала мальчика к себе так, чтобы его щека оказалась на моём предплечье. Огляделась по сторонам и нашла чудом уцелевшую чашку воды, стоявшую на комоде, который уже лишился всех ножек от такой дикой пляски. Подошла, промыла пальцы и, выдохнув, сделала самое смешное лицо, на которое была способна.

— Давай-ка посмотрим, что тебя там беспокоит, — я стала так же таращить глаза и повторять всю мимику этого малыша. — Открой рот!

Наверное, проще руку в пасть акулы сунуть. Я же не знала о физиологии и анатомии этих… феев ничего! Вдруг они ядовитые? Или зубы у них в четыре ряда? 

Чуть поморщилась и коснулась пальцев верхней десны малыша. Ну да, зубы лезут. Парочка уже прорезалась, но вот по соседству было что-то плотное и опухшее. Я помню, как моя сестра мучилась с Вероникой. Вечно мазала ей дёсны гелем, пихала ей прорезыватели и… делала массаж.

Что ж, ни первого, ни второго у меня не было, а вот третье — почему бы и нет? Я принялась массировать десну. 

— Так лучше? Не так болит? Бедняжка… Зубы, это такая гадость! Из-за них весь этаж, на котором жила моя сестра, не спал. Конечно, Вероника не пыталась разбить силой голоса бокалы, но жаловалась на зубы она громко…

Я продолжала укачивать мальчика. Он уже затих и теперь только удивлённо разглядывал меня. Конечно, такую болтливую чудачку ещё поди отыщи! Но иногда вот таких вот капризуль можно только уболтать.

— Значит, зубы… Наверное, ты ещё и плохо ел, — я обернулась к мужчине и выразительно вытаращилась на него. Но намёком этот фей не понимал, он таращился в ответ и выглядел так, словно его пыльным мешком из-за угла стукнули. Да не раз. — Что ты любишь? Фруктовое пюре? Кашу? Мясо? Печенье? Молоко? Или вас нектаром и пыльцой из гигантских роз кормят? — не меняя интонации, обратилась к новоиспечённому боссу. — Раз, два, три, морская фигура отомри! Эй, как вас там, фэр или сэр, мистер? Было бы очень благородно с вашей стороны помочь мне. Например, подсказать, чем накормить вашего племянника.

Продолжая стоять на пороге, мужчина удивился лишь сильнее и сделал странный пасс с рукой. Глубокая плошка сама взмыла в воздух, затем появилась странная воронка, из которой, как из рога изобилия, полилась каша. Ложка плюхнулась в последний момент. Плошка приблизилась ко мне подобно летучему фрегату. Я ловко перехватила ложку и, прежде чем кормить мальчика, попробовала кашу сама. 

— Нормально… — буркнула под нос. — Итак, Остин, давай я тебя посажу и…

Это стало фатальной ошибкой. С меня чуть скальп не сняло звуковой волной. Пришлось тут же прижать мальчика к себе и с утроенной силой начать его укачивать.