Мы же… Как же… Но… 

Что пошло не так? Я же полная противоположность его любимому образу! Или что, стала воплощением его страстных и влажных мечтаний? 

— Как вы считаете, фэр Итан?

— Может, хотите посмотреть весь список…

— Давайте не будем спешить. Фэра Лара?

Лорд взял мою ладонь и коснулся губами кончиков моих пальцев. Я просто рухнула на стул. Взяла горсть конфет и сунула их себе в рот, лишь бы не брякнуть что-нибудь ещё. Вдруг его заводят женщины, которые ругаются как последний сапожник?

Громко похрустывая карамелью, мучительно улыбалась и смотрела на своего босса.

Ну? Что дальше?

14. Губозакаточная машинка

Остин точно был настоящим магическим барометром. Погоду он не предсказывал, а вот настроение улавливал очень хорошо. Потому что от меня он заразился паникой, страхом и едкой злостью. Нет, конечно, в лицо фэру Итану я ничего не сказала, но по возвращении в свою комнату подушку отпинала от души. Да так, что перья в воздухе летали. Когда Шивонн с нескрываемой радостью в глазах и широченной улыбкой на лице принесла Остина, я напоминала чучело. Перья торчали в волосах, платье сползло, конкретно растрепалось, как и моя причёска. Вооружённая туфлей, я метелила несчастную подушку почём зря, потому что этой самой туфлей я не могла врезать ни этому слащавому лорду, ни тем более своему навязанному начальнику. 

Шивонн под мой очень разгневанный взгляд осторожно положила Остина в запасную колыбельку так, будто он бомбой был, и как ошпаренная бросилась прочь. 

Я продолжила бить подушку, нечленораздельно рыча, а Остин, поддавшись безумию, встал на ноги, вцепился пухленькими ручками в бортик и стал его трясти как яблоню с перезревшими плодами.

Как ни странно, но такое поведение Остина меня остудило. Нет, ну при чём тут этот малыш? Чем он заслужил такую неуравновешенную и психованную няню? Мало ему всех бед, так ещё тут такое.

Я, закрыв глаза, выдохнула и отбросила в сторону выпотрошенную подушку. Теперь она была мне не нужна. Как и нервные клетки, которых почти не осталось. Вдохнула, выдохнула и отбросила волосы с лица. Принялась стягивать с себя ненавистное платье, которое разве что девицам в борделе носить, и накинула на плечи уже ставший родным халат из тяжёлой парчовой ткани. Он точно не должен был принадлежать мне, но раз уж фэр Итан по доброте душевной его мне пожертвовал, обратно забирать не стал.

— Ох, Остин, ты бы знал, как… как это всё тяжело! На самом деле… Очень тяжело. До сих пор кажется, что я оказалась в каком-то безумном кошмаре, что вот-вот проснусь, — медленно подошла к кроватке малыша, присела, осторожно схватившись за бортик. Теперь Остин смотрел на меня сверху вниз. — А твой дядя… Честно, я теперь понимаю, почему ты такие истерики устраивал! Я бы и сама такой скандал сейчас устроила! Ведь по его вине я оказалась звездой это цирка…

Будь я чуток помладше, годков так на… в общем, младше своих нынешних двадцати шести, то точно разревелась. Но я не ревела, когда дети оставили меня без костюма Снегурочки на утреннике, когда наступили на подол и одним движением ноги превратили детский праздник в праздник для их пап. Я не ревела, когда у меня украли кошелёк с зарплатой, отпускными и всеми картами, когда я только приехала отдыхать на юг. Не ревела, когда мама умерла… Не ревела, когда свалилась этому обаятельному фею на голову! 

И сейчас удержалась, хотя внутри что-то напрашивалось. Но недолго. Посмотрела на успокоившегося Остина и улыбнулась ему:

— Да, бросить тебя не могу. Разве… Разве могу тебя в беде оставить? Никогда не понимала тех людей, кто так поступает с детьми. Ничего, я ещё проведу лекцию с твоим дядей! Пусть даже снова нарушу все мыслимые и немыслимые правила в вашем дурацком мире.