Женщина посмотрела на меня. Я тоже встала с пола.

— Тебе хуже всех нас. — она взяла меня за обе руки, заглядывает в глаза. — Тебе тоже нужно уносить отсюда ноги!

— Я не могу. — говорю, пребывая все еще в легком шоке после случившегося.

— Они тебе угрожали? Чем они могли тебя запугать?

— Вазой. — произношу, вспомнив свой долг.

Женщина не понимает о чем я, я не спешу ей рассказывать. Она отпускает мои руки, выпрямляется.

— Как хочешь. Но я тебя предупредила.

Она гордо развернулась и… снова поскользнулась. Я дернулась к ней, но женщина удержалась за столешницу. Бросив быстрый взгляд на Ростика, она ушла. Странно, я спокойно стою, не подскальзываюсь. Может все дело в ее обуви?

Я посмотрела на мальчика.

— И что мы наделали? — спрашиваю у него.

Он беззаботно пожал плечами.

Его не волнует что у нас на кухне бардак, что от нас сбежала повариха бросив нас на голодную смерть. Ребенок, что с него взять. Это не его проблемы, все должны решать взрослые.

— Можно спросить? — говорю мелкому.

Он уставился на меня, как будто я первая кто спрашивает разрешения на вопрос. Сама не знаю почему так начала.

Парень вздернул подбородок.

— Спрашивай. — разрешает он.

— Тебе не было жалко вашего повара?

— Эту женщину? — уточняет малец.

Я киваю.

— Она злая и вредная. — говорит парень. — Никогда не разрешала заходить на кухню когда она здесь.

— Может потому что она переживала что ты поранишься? — уточняю у него. — Ростислав, если взрослые тебе что-то запрещают, это не всегда значит что они вредные и злые. Иногда они таким образом пытаются тебя защитить. К примеру, на кухне горячая плита, чайник, ножи. Это все не игрушки для ребенка.

Ростислав внимательно слушает меня.

— Хочешь сказать, она защищала меня? — спросил он.

Я кивнула.

— Тогда я попрошу папу не сажать ее, а просто уволить. — говорит довольно Ростислав.

Будто делает самую великую милость.

— Сажать? — уточнила я.

— Ты ведь видела, она хотела кинутся на меня. Папа такое не прощает. Но ты ее остановила. — добавляет с самодовольной улыбкой. — Я выбрал себе хорошую жену, которая будет меня кормить, учить и защищать. Ты меня покормишь?

Ростислав резко меняет тему разговора, не дав мне прийти в себя. Я только сейчас осознала, что вместо работы няни я могла загреметь в тюрьму. Он ведь не шутит?

— Только сперва тебе надо переодеться! — говорит мальчик. — Ты вся мокрая. А пока ты будешь переодеваться, уборщица вытрет лужу.

Этот мальчик взрывает мне мозг. Я не могу понять его. Он заботливый ко мне, но безразличен к другим. Он эгоистичен, но добрый. Может все дело в том что он просто не понимает как себя нужно вести? Делает то что хочет, не обращая внимание на мнение окружающих. Но скажите мне, кто сказал что я веду себя правильно? Вряд ли в правилах этикета прописаны полуголый бег за ребенком по всей квартире.

А может работа няни не такое уж и плохое занятие? Платят хорошо, ребенок попался умный. Слегка невоспитанный, шебутной, иногда меня пугает своими разговорами. Зато ему все любопытно и он вполне обучаемый.

Ростик был прав. Пока я переодевалась в вещи Ленки, своих то у меня здесь нет, мальчик относил свои игрушки в комнату. Спустившись после этого вниз мы обнаружили что лужу на полу убрали.

— Что будем готовить? — спрашивает по деловому Ростислав.

— Картошку. — предположила я.

— Давай картошку. — разрешает ребенок, залезая на стул напротив меня.

Ко мне запоздало пришла мысль что я должна сообщить боссу, Павлу то бишь, о том что его повариха сбежала. Но номера Павла у меня нет. Поэтому я позвонила Ленке, которая шляется с самого утра непонятно где с главой семейства. Это если верить Ростику.