— У тебя получится все, главное не бойся ничего, а если нужен совет или помощь, то всегда обращайся, — сказала Валентина Петровна и поставила передо мной тарелку с макаронами, подливкой и котлетой.

В горле встал ком и только сейчас поняла, насколько была голодной. Ела только тут кусок пирога в обед и с утра кофе пила... а сейчас уже вечер...

Только, как теперь есть, ведь ее слова словно были про мою жизнь, а не про воспитание Максима и Миланы. Неужели я так громко обсуждала?

Я прикусила губу. Есть уже не хотелось. Вот так просто меня выбили из колеи. А если и Артур этот узнал? Черт...

Пододвинула к себе тарелку и стала аккуратно накалывать макароны и посматривать за Миланой. Она пила молоко и кажется была довольна. Странно, но меня не испугалась. Это было удивительно. В дальнем углу кто-то заплакал, я быстро метнула головой и увидела радио няню.

— Ой, Максимка проснулся, — встрепенулась Валентина Петровна.

— Присмотрите за Миланой, я быстро сбегаю? — отложила вилку и встала со стула.

— Конечно-конечно, — запричитала она и я не дожидаясь больше ничего пошла на выход.

Перекусить я и так успевала. Наспех поднялась туда и открыла дверь к малышу. Он плакал навзрыд. Горькие слезы стекали по его щекам и сердце сжималось от того, как жалостливо все это смотрелось.

— Ну чего ты? — подбежала к нему и быстро вязла на руки прижимая к своей груди.

Малыш его плакал, но уже ухватился за мою шею и крепко прижимался всем тельцем.

— Тихо-тихо, я рядышком, — покачивая и поглаживая пыталась успокоить.

Сердце кровью обливалось, что он не знал маминой ласки. Что только няни к ним приходили. И любил ли их кто-то? Кроме Валентины Петровны...

Я вышла с малышом и услышала, как за спиной хлопнула дверь. Оглянулась, там был Женя... И он шел в свою комнату. Он был у меня? Вряд ли... что там ему делать?

— Тихо-тихо, сейчас пойдем к сестренке, — решила оставить это на потом и пошла вниз.

На лестнице стоял Артур и смотрел на нас. Я растерялась. Не ожидала, что он выйдет и перегородит дорогу. А еще смотрел так пронзительно, что в горле пересохло и ... я опять забыла его отчество.

— И кто у нас тут плачет? — бархатистый голос словно мед обволакивал слух, что даже малыш перестал плакать и посмотрел в его сторону. — Иди ко мне, малыш, — мягко позвал своего сына и тот потянул к нему ручки.

Артур взял его на руки очень бережно. Придерживал за спинку и поглаживал. При этом в его глазах было столько любви и нежности, что все дурные мысли отпали. Любил. И очень. Он повернулся и мы все вместе поли на кухню. Самое удивительно, что мужчины так ловко получалось справляться с ребенком, как не у всех мама такое получалось. А у него и Максимка перестал плакать и Женя слушался с первого раза...

— Валентина Петровна, сделайте Максимке то же молоко, — попросил Артур и посадил мальчика на стульчик, рядом с сестрой.

Ее он тоже не обделили вниманием, наклонился и поцеловал в макушку, слегка поглаживая волосы.

— Да, уже, — она подала мне бутылочку, которую я тут же отдала мальчику. — Артур Денисович садись поужинать с Сашей и поезжайте по своим делам. На голодный желудок тебя не отпущу, — громыхая тарелками стала накладывать и ему Валентина Петровна.

Мне стало не по себе. А начальник спокойно расстегнул полы пиджака и сел за стол, напротив меня.

— Я с удовольствием, — при этом смотрел на меня так, словно меня хотел съесть...

Боже... Я с ума сошла? О чем я вообще? Страх напрочь отбил здравый смысл. Щеки загорели огнем.

— Саша, присаживайся и ешь пока не остыло, — подмигнул мне и сглотнула.