Веду по мокрому телу рукой, оттягиваю и без того твердый сосок, чувствуя внизу живота тяжесть, а между ног пустоту и пламя.

Кто бы потушил?

Откручиваю лейку и направляю струю себе на клитор. Дергаюсь, сжимаю на ногах пальцы и чувствую, как пульсирует возбуждение во всем теле, очень точечно стреляя в клитор и мозг.

В голове сидит образ, как меня уже завтра разложит Прохор, как он будет держать меня в объятиях и всаживать член, свой большой, шикарный член, а затем нагнет.

Рваный выдох вырывается у меня изо рта, и в этот момент экстаз прерывает стук в дверь.

Вот скотина! Не трахает и помастурбировать не даст.

– Хватит дрочить! Я ссать хочу.

Совмещенный туалет бич современных квартир.

Как же он меня бесит, и только это избавляет от чувства вины. Надо выяснить все насчет развода. Теперь общие долги нас не связывают, а ребенок ему никогда и не был нужен.

Ложусь спать с легкой улыбкой на губах. Тело наполнено истомой и предвкушением. Между ног влажно и я невольно провожу между складок рукой, собирая влагу. Пробую на вкус, вспоминаю, как меня давеча вылизывал Прохор.

Никто еще не был так увлечен моим телом и конкретно вагиной. Он словно ел вкуснейший десерт и смачно причмокивал.

Да…

Завтра меня ждет отличный день.

– Толстожопая. Толстожопая, вставай.

Что? Соображаю плохо, еле разлепляя глаза. Вижу нависающее лицо мужа. Он красивый, высокие скулы, короткая стрижка. Вот только ничего кроме тошноты его присутствие не вызывает.

– Я вообще-то сплю, – бурчу и отворачиваюсь. Мы уже давно не спим вместе.

– Напади на вялого…

– Дима, – шиплю и резко разворачиваюсь, взметнув волосами. – Я сплю. Теперь я работаю, и ты не сможешь меня попрекать в том, что я ничего не делаю.

– Когда я такое говорил? – произносит он совершенно «искренне», а мне тошно от его очередного пиздежа.

Закатываю глаза, отворачиваюсь.

Скорее бы суббота, надо дойти до юриста, иначе я просто убью мужа. Возьму любимую скалку для теста и со всей дури врежу по его пустой голове. Он даже, кажется, не понял, что теперь у нас нет долгов. Или они его никогда особо и не заботили.

– Ну тогда слушай, – продолжает он болтать в пол голоса, но я вижу, как беспокойно вертится Вова. Так, ладно…

Встаю и выхожу в гостиную.

Там Дима сразу хватает меня за грудь. Это всегда резко неожиданно и никогда не возбуждает.

Бью его по руке, отчего он сразу злится.

– Совсем ебанутая?

– А ты прекрати меня так хватать!

– Ну и иди нафиг.

– Ты хотел поговорить, – напоминаю, складывая руки на ноющей груди и смотрю на его ребячество.

– Иди нафиг, – ложится он на диван и включает Ютуб. Кто бы сомневался. – Ты мне больше неинтересна.

Только фыркаю и иду обратно в постель.

На утро оказывается, что этот урод хотел взять деньги, подаренные сыну моими родителями. Даже когда коллектора поджимали я их не трогала, а он хочет вложить их в очередной сетевой проект, который «Ну вот, точно выгорит! Железяка!».

В общем, я отказала, (мягко говоря), а документы со вкладом перепрятала.

В расстроенных чувствах отвела сына в детский сад на час раньше и соответственно столь же рано появляюсь на работе.

Прохожу через охрану, нажимаю кнопку лифта и захожу в открывшиеся двери.

В голове столько мыслей, столько проблем и страхов, что почти не замечаю, как дверь не успевает съехаться и в кабину проходит кто-то еще.

– Олеся Романовна, Вам так не терпится приступить к своим обязанностям? – слышу насмешливый и одновременно строгий голос и замираю.

В голове разом становится пусто, а на душе легко. Словно кто-то выдул из меня все сложности, как с одуванчика пух.