Почистив свою обувь, ведь негоже командирам ходить грязным, Сойн последний раз осмотрел свои апартаменты и со спокойной душой вышел. Больше десяти лет он не спал в нормальной кровати, не мог побывать спокойно в городе, много в чём был ограничен. Да и привык он ко всему этому, но душа требовала иного. Ему хотелось создать войска как в былые времена, когда военных не боялись, когда они жили как обычные люди, когда они не были биологическими машинами. И это тоже было хоть и крохотной, но причиной воевать. Люди, они везде люди, даже если военные, они тоже хотят комфорта.

А за место под тёплыми лучами местного Солнца… хотелось быть всем.

Быстро перебирая ногами, ибо время на сборы личного состава стремительно убегало, а летательный аппарат до сих пор простаивал, командующий направился в сторону ангара, попутно кивая всем, кто выполнял в его сторону воинское приветствие. Его это самого бесило… но это же уважение! Пускай хоть и наигранное, но всё же раз делали, значит, что-то было в голове. Или просто боялись.

Многие могли удивиться, что даже столь малая часть людей, которая осталась от соединения, слушает такого незначительного по званию офицера. Незначительного ранее, а теперь он был почти на самой верхушке пирамиды. А есть за что. За все десять лет в ОПВС Сойн был достаточно знаменит среди бойцов, но ненавистен среди высшего руководства. Он всегда защищал своих подчинённых, предпочитая самому заниматься их воспитанием, а не слушать, как кто-то поливает грязью его людей. За это его и уважали. Он мог дать отпор многим старшим офицерам, отстояв честь и достоинство своих людей. И при этом система его не наказывала. Он знал, как можно и нужно действовать.

Это и не давало ему покоя. Он не привык быть старшим командиром, он привык выполнять указания, но при этом делать их в какой-то степени по-своему, он не привык думать, как выжить всем, ведь он сам жил на обеспечении, но теперь это будет его головной болью. Все его мысли были поглощены этим. Он должен будет организовать быт сотен человек.

Наконец, дойдя до летательного аппарата, Сойн, пройдя по всем хитросплетениям коридоров, добрался до внутреннего лифта, который вёл почти до рубки пилота. Пройдя в этот лифт, рядом с ним тут же оказалась Элиссандра, которая юркнула меж закрывающихся дверей за одно мгновенье до начала движения лифта.

– Что-то ещё? – на всякий случай уточнил Сойн, смотря вопросительным взглядом на девушку.

Она могла вывалить на него ворох информации, которая бы в каком-то смысле перегрузила его мозг… и он внутренне надеялся на то, что она просто пошла занимать свой пост. Он очень сильно надеялся, но старался не подавать виду.

– Срочной информации нет, если вы про это спрашиваете, – быстро ответила девушка, из-за чего у Сойна буквально гора с плеч свалилась, но Элис не закончила, тут же обеспокоено и неуверенно, даже робко добавив. – Но есть личный вопрос…

– Даже так? – спросил удивлённо, но все же несколько удовлетворённо, улыбнувшись, офицер, ведь на вопросы личного характера иногда можно не отвечать, да и ему просто тоже хотелось отвлечься, пока была такая возможность. – Тогда я весь во внимании.

– Вы уверены, что хотите пойти против правительства? – не поднимала взгляда девушка, прижав к себе металлическую палочку, которая, по сути, и была проектором голографического планшета. – Просто есть огромная вероятность того, что…

– Что мы умрём? – уточнил Сойн, после чего девушка кивнула, а офицер продолжил. – Так вот тебе мой ответ. Если мы продолжим подчиняться правительству, нас просто разорвут на части твари, ну или ещё хуже, мы станем такими же, как и они, будем жрать себе подобных, жить, подчиняясь даже не своим собственным мозгам. Так что всё равно бы мы умерли. Нас уже бросило правительство. Тебе этого хочется? Хочется быть монстром?