Ожидайте!

Перед глазами начали мелькать картинки, самые различные, не структурированные никак. Я видел город. Обычный город на берегу то ли моря, то ли океана. Люди гуляли. А потом вой сирены.

Следующий кадр. Я уже лежал на операционном столе, моя грудь была разворошена, но я не чувствовал боли. Что-то делали непосредственно с сердцем, наносили на него, прикрепляли. Оно билось. От этого было ещё противнее. Я тогда потерял сознание сам.

Следующий кадр. Я был в камере. Рядом со мной около сотни таких же неизвестных и потерянных, которые ничего не понимали. Ничего не помнили. Ничего не знали. Они просто сидели и ждали своей участи. Кто-то пытался разбить голову о стену, кто-то сидел, обняв свои коленки, и качался, моля богов о спасении. Кто-то держался за прутья решётки, которая нас ограждала от прохода, в котором изредка появлялась охрана, и что-то кричал.

Следующий кадр. Снова город. Сирена воет, народ куда-то бежит. Я кого-то искал. Кого-то очень важного. Что-то кричал, но не могу разобрать что именно. Картинка слишком плавающая. Потом небо стало красным, зарево окрасило небосвод. Но от чего?

Следующий кадр. Снова та же камера. Народа на этот раз меньше. В одном месте бетонная стена немного «вмята», имелись следы крови на полу, но уже давно засохшие. Люди ещё сильней впали в отчаяние. Некоторые лица похожи на те, которые были в первом кадре. Другие – новые. Но все… явно исхудали. Еды почти не давали. За что так с нами?

И ещё один кадр. Снова город. Я сижу в руинах какого здания. Рядом ходят военные, что-то осматривают, пинают тела убитых. Все тела по большей части жестоко разодраны. У кого-то нет рук. У кого-то туловище на две части. У кого-то нет головы. Это явно не человек сделал. А потом, позади меня что-то рушиться. Я оборачиваюсь, вижу какого-то монстра. Его контуры размыты, тело постоянно меняется. Миг… и вокруг только пустота.

Процесс восстановления завершён! Интерфейс постоянного мониторинга активности организма подключён!

Принудительное присвоение кодового имени: Нулевой.

- Гха! – резко вздохнул я, а мир вокруг обрёл краски.

Я уже был не на операционном столе. Быстрый осмотр себя. Живот впал. Рёбра торчат. Мышц нет. Кожа на руках в области предплечий разодрана. Ноги не вижу. Сил подняться нет.

Смотрю вперёд. Вижу четверых вооруженных какими-то автоматами человек. У одного механическая рука. У всех перед глазами тонкая синяя полоска, и в ней что-то двигалось. Тут же перед глазами появились какие-то квадратики, а рядом с бойцами начали проявляться какие-то символы. Я ничего не понимал. Я забыл язык. Я забыл, как оказался на том берегу. Я забыл, кого я искал… я забыл, кто я вообще такой.

- Расстрелять! – послышался голос Хендмейна, после чего четвёрка бойцов открыла прицельный огонь.

Первая же пуля попала в меня, вспышка боли в правой руке. Крупный калибр. Сломало предплечье. Я упал. Ударился лбом. Услышал противный чвафк. В этот момент ещё десяток пуль нашпиговал моё тело. Было больно дышать. Было больно думать. А потом ещё один выстрел, с крайне близкой дистанции. И пустота. Снова…

Внимание! Обнаружена потеря жизнедеятельности организма! Запущен процесс сканирования!

Снова вживлённый в мозг интерфейс начал выводить словно перед глазами информацию. Эти данные я понимал. Символы были вроде те же. Но почему я не понял, что именно было написано у солдат? И откуда я узнал, что именно нейроинтрефес был в меня вживлен? Из тех обрывочных воспоминаний.

Процесс сканирования завершён. Обнаружено повреждение центральной нервной системы, костей правой руки, мягких тканей, лёгких, позвоночника, печени. Процесс восстановления невозможен, недостаточно внутренних резервов организма.