Радовало, что девчонка – не нуляшка, да еще и с двумя стихиями. Как минимум ее не убьют, ведь, по мнению зверей, это хорошая первушка. И это значит, что искать ее можно и нужно.

Покрутив головой, я затолкал мешочек и фигурку в тюфяк, отогнув затянутый грубыми стежками шов. Потом надо будет перепрятать, кто знает, вдруг тут солому меняют каждую неделю.

Сидя в тишине, я стал собирать мысли в кучу. Я в этом мире всего ничего, а у меня уже куча дел. Причем серьезное поручение, которое от Абсолюта, только одно, а остальное я сам на себя взял.

Можно поискать «тринадцатого» в Совете Стаи. По правилам, там должно быть двенадцать представителей, а значит, если есть лишний, это может быть он. Но, помнится, Рычок говорил, что в Совете уже давно правила не работают.

Значит, пока что я в нужном месте, и надо бы освоиться.

Кое-что вспомнив, я усмехнулся. А ведь Хали намекала, что ответ можно поискать в Медосе. То есть, если я не найду никого здесь, значит, мне туда. А как это сделать, я не представлял. Судя по-всему, средний мир находится где-то высоко. Может, самолет построить?

Если Хали говорила об этом, значит, способ есть. Из тех, кто в этом мире ко мне нормально относится, этот способ знает только она. А чтобы ее вытащить, нужно найти какого-то… кого? Тогда до меня долетело только начало имени – «Эзе». Я застонал от бессилия.

Девочка Грезэ и месть Рычка – это мои собственные долги. Могу забыть про них, но кем я после этого стану? Тем более, как мне кажется, стихия воды мне не просто так досталась.

Я усмехнулся, покрутив в руках талисман с прядью звереныша – он так и висел у меня на груди. С Рычком все понятно. Покрошить на хрен Серых Волков, и все. Делов-то!

Про Грезэ надо выяснять…

– Перваш, – дверь скрипнула, и вошла Устрица.

Осторожно сложив руки, она несла на ладонях поднос с плошками, при этом под ним угадывалась сложенная одежка. Поэтому-то девушка шла так аккуратно, стараясь не свалить это все.

– Ну, возьми что ли, однуха ты тугая, – проворчала белобрысая, стоя посреди комнаты, – Сейчас грохну все, сам убирать будешь!

Я сразу вскочил и подхватил поднос. Слово «убирать» было пострашнее любого наказания.

Устрица вытянула из-под столика табурет и кинула на него стопку одежды.

– Госпожа сказала, что у тебя немного времени. Через четверть часа ты должен быть на тренировочной площадке, – она махнула рукой, – Это там, где манекены соломенные.

Она развернулась и пошла к двери.

– Эээ… Устрица! – окликнул я.

– Что? – белобрысая повернулась, недовольно сдвинув брови.

– Спасибо.

– А, это, – она пригладила волосы, – Ну… А зачем госпожа тебя взяла?

– Э-э-э, – протянул я, – Не знаю. Что-то про примала сказала.

Девушка вздохнула:

– Эх, а жаль, ты ведь симпатичный… У тебя четверть часа, поторопись.

И Устрица быстро вышла, притворив за собой дверь.

***

Через несколько минут я, переодевшись в обычные холщовые рубаху и штаны, вышел во двор. Прямо за дверью я обнаружил простые башмаки из толстой ткани.

Мне очень хотелось спать, все-таки ночь на дворе. Нахмурившись, я прошел к площадке.

Здесь стояли два вытянутых манекена из толстенной кожи, набитые соломой, один из которых и правда был сильно обгоревшим. Манекены были натянуты на толстые деревянные столбы. Тут же рядом стояла конструкция из бревен с торчащими во все стороны перекладинами для отработки ударов.

На стойке у стенки сарая сиротливо примостились пара деревянных мечей. И рядом, приковывая взгляд, стояло копье.

– Ох, ты ж нафиг, – я покачал головой, почувствовав нарастающее напряжение.