– А как же строн? Он же не снимается!

– Вот поэтому ты и превратишься в мальчишку, у которого на шее стреноживающая лента. Ее никто кроме хозяина развязать не может. И пытаться не станут. А мы под ней как раз и спрячем твой строн, – Сесилия, порывшись в сундуке, достала красную ткань и удалилась за ширму. Артефакторша никогда не показывала, как превращает простые вещи в магические.

– Но долго удавку на себе не держи, – крикнула она оттуда. – Как только минуешь границу, сними. Иллюзия – иллюзией, а душить на самом деле начнет. А иначе не поверят.

– А какое дело у раба в Шаму? – Александра почувствовала, как неприятно пахнуло кровью из бочки, куда Сесилия слила из котелка воду. Мокрая лента, оставшаяся на дне посудины, казалась свернувшейся в кольцо змеей.

– Прескверное дело, – на столешницу лег ворох тканей. Артефакторша выбрала самый широкий лоскут и вытащила из-под стола котел раз в пять больше первого.

В этот раз из бочки, куда слили воду, пахнуло мертвечиной. Пес, перекрашенный в черный цвет, громко чихнул.

***

Уже прощаясь, Саша опять засомневалась.

– Почему именно Агрид? Разве у эльфов не безопаснее? Поселилась бы в каком-нибудь небольшом лесном селении, что ближе к Селеворду, и носу оттуда не высовывала бы. Вы не смотрите, что я кажусь белоручкой, бабушка меня многому научила. Я бы такие торты пекла… Ой, я даже могла бы сдобную лавку открыть!

– Думаешь, эльфы лучше агридцев? Они те еще гордецы. Хоть не обидят, но за свою никогда не признают.

Саша тут же вспомнила контрабандиста, который даже при ней, отваливающей кучу денег, задирал нос. А сам ведь самый настоящий предатель.

– И потом, – Сесилия запихивала в переполненную корзину бутыль с водой, – затеряться проще в многолюдном месте. А это город. В столице Эльфийского княжества ты будешь как на ладони, а вот Агардар вполне подошел бы.

– Но язык? Я совсем не знаю агридского!

– А эльфийский знаешь? Нет? – Сесилия вытряхнула содержимое корзины и принялась укладывать заново, перво-наперво сунув бутыль.

– А может, пойдете со мной? – Александра откровенно трусила. – Что вас здесь держит? А там родина.

– Нет, милая. Нет, – Сесилия, почувствовав страх Саши, оставила корзину и по-матерински обняла девочку. Ее сердце билось часто-часто. – Я уже привыкла к жизни в Хаюрбате. Здесь мое место. На вот, держи, – она вложила в ладонь Александры массивное мужское кольцо. – Как доберешься до Агардара, покажешь его моей дальней родственнице. Запомни, леди Дафой, бульвар Роз, три. Правда, не знаю, жива ли? Ну все, ступай! Пусть Пресветлая дева тебя хранит.

Она прижала пальцы ко лбу, а потом трижды их поцеловала.

Повозка Александры застряла на развилке дорог. Ее остановил затор из телег, мешающих продвинуться даже на шаг. Саша слабо ориентировалась в Шаму и не имела под рукой карты (Сесилией было велено держаться реки Язуцы, которая выведет к эльфам), но то, что процессия, ползущая змеей поперек пути, направляется в сторону столицы арахата, догадаться было несложно. Оглушающе басили трубы, визжали мелкие духовые инструменты – это с упоением надрывались пешие музыканты. Им выпала сомнительная честь возглавлять караван, состоящий в основном из огромных животных, отдаленно похожих на слонов, которые, в отличие от гарцующих лошадей, шли преисполненные собственного величия. На их шишкастых головах сидели погонщики, а из искусно выполненных беседок, закрепленных на спинах гигантов, приветственно махали руками, кидали в собравшуюся толпу цветы и сладости, или просто дремали, устав от длительного пути, первые красавицы арахата.