- Свободны, Ангелина Юрьевна, - надменно взлетели брови Марины Викторовны. И смотрела она на меня, как гладиатор, одержавший победу. – Я бы пожелала вам удачи в будущем, но боюсь, профессию вы себе выбрали не ту. Подумайте об этом на досуге. И да!.. На хорошие рекомендации можете не рассчитывать, - с усмешкой добавила.

Ну вот и все! – прижалась я спиной к стене, бессмысленно глядя на противоположную стену коридора. – С карьерой педагога мне можно распрощаться. Уж Марина Викторовна об этом позаботится в угоду самому Покровскому-старшему. А о том, как я буду дальше жить, никто и не задумывался. Потерять такую работу для меня значило почти что умереть. Во всяком случае, все мои надежды и планы остались за дверью в приемную, растоптанными чужими вероломством и подобострастием.

- Гель? Ну что от тебя мымра хотела? – раздался рядом чей-то шепот.

- Что? – посмотрела я на Ларису сквозь туман то ли слез, то ли отчаянья. И как она тут оказалась?

- Ну… зачем она тебя вызывала? – кивнула Лариса на дверь.

И меньше всего мне сейчас хотелось хоть кому-то рассказывать о собственном позоре. Особенно первой сплетнице теперь уже не моего педагогического коллектива.

- Пока, Ларис, - обогнула я ее и двинулась по коридору, чувствуя все возрастающую слабость в ногах.

- Ты куда? – понеслось мне в спину. – У тебя же еще два урока…

- Нет у меня больше уроков, - обернулась я и сообщила с ироничной улыбкой.

Раз меня уволили без отработки, то и сегодняшний день я могу с чистой совестью не дорабатывать до конца. Ни с кем прощаться мне не хотелось. Даже из личных вещей я взяла только свою сумку с остатками зарплаты. Выходного пособия мне не пообещали, и на расстройство я не имела права. Моя проблема стояла куда посерьезнее, чем просто увольнение и необходимость искать новую работу.

2. Глава 2

- Девушка, вы бы подвинулись!..

- Куда я подвинусь, если и так уже практически сижу на коленях у этого дедушки? – посмотрела я сперва на возмущенно сопевшую прямо мне на ухо женщину, а потом на дедка, смущенно поглядывающего на меня снизу-вверх. Я, действительно, если не сидела на нем, то вжалась в его ноги так, что не только моим ногам было больно. Да и пошевелиться-то толком не могла, стиснутая со всех сторон пассажирами автобуса. А был он в этот час пик даже не переполнен, а набит до отказа. Хорошо хоть, выходить мне через две остановки, осталось потерпеть еще чуть-чуть.

- Молодая, а такая уже нахалка! – громко проговорила все та же женщина, и от ее голоса в моем ухе зазвенело.

Ну что тут скажешь? Ничего. Хотелось, конечно, поругаться как следует хоть с кем-то, чтобы выпустить пар. Но легче от этого точно не станет, и проблем моих это не решит. А потому промолчала, хоть это мне и не свойственно. А через две остановки с великим трудом выбралась из автобуса на хоть и жаркий, но зато свежий воздух. В автобусе же пахло потными телами и еще кучей всего, чем, казалось, я пропиталась насквозь.

От остановки до моего дома было рукой подать. Пройти через арку – и сразу же двор. И подъезд мой ближайший к арке. Как-то я даже шаги посчитала от нечего делать. Ровно пятьдесят шагов от остановки до моей квартиры – однушки на первом этаже. И обычно такой близости я радовалась, но не сегодня. Сегодня я домой не шла, а плелась, чувствуя себя уставшей столетней старушкой. И дико было возвращаться с работы, не планируя завтрашний день и не тащив в сумке увесистую стопку тетрадей на проверку.

Не первый раз дверь в квартиру была открытой. Не просто незапертой, а в образовавшуюся щель можно было рассмотреть внутренности прихожей. С утра тут был порядок, сейчас же валялась одежда, кроссовки брата стояли в самом центре небольшого пространства. А рядом лежала его спортивная сумка, с которой он практически не расставался. И мои предчувствия уже даже не кричали, а вопили – он снова развязался, на этот раз продержавшись чуть больше недели.