Официантка нахмурилась. Некоторое время она продолжала молча стоять и смотреть на него с беспокойством и задумчивостью. А потом глубоко вздохнула:

– Хорошо, Харри. Но тогда давай договоримся: я сама решу, когда тебе будет достаточно.

– Мне никогда не будет достаточно, Нина.

– Я знаю. Но думаю, ты пришел сюда, потому что хочешь, чтобы тебе наливал человек, на которого ты можешь положиться.

– Может быть.

Нина ушла и вернулась с полулитровой кружкой, которую поставила на стол перед Харри.

– Только медленно, – сказала она. – Пей медленно.

Где-то на середине третьей кружки дверь снова отворилась.

Харри отметил, что поднявшие головы завсегдатаи «Шрёдера» не опустили их вновь, а следили глазами за длинными, обтянутыми кожей ногами, пока новая посетительница не дошла до столика Харри и не села на стул.

– Ты не отвечаешь на звонки, – сказала женщина, отмахнувшись от двинувшейся было в ее сторону Нины.

– Выключил мобильник. Начали названивать журналюги.

– Пока что обнародовали только имя жертвы, не фамилию, но столько народу на пресс-конференции я в последний раз видела, когда мы раскрыли дело вампириста. И частично по этой причине начальник полиции решил тебя временно отстранить.

– Что? Я понимаю, что мне не дадут заниматься именно этим делом, но ты хочешь сказать, что меня полностью отстраняют от работы? Неужели потому, что пресса пишет об убийстве?

– Потому что тебе не дадут работать спокойно, чем бы ты ни занимался, а нам сейчас не нужна твоя несобранность.

– И?..

– Что «и»?

– Договаривай. – Харри поднес кружку ко рту.

– Это все.

– Нет, не все. Ты забыла про политику. Давай излагай.

Катрина тяжело вздохнула:

– После включения коммун Берум и Аскер в полицейский округ Осло мы отвечаем за одну пятую часть населения Норвегии. Два года назад результаты социологических опросов показывали, что восемьдесят шесть процентов этого населения доверяют нам. Однако из-за нескольких неудачных дел данный показатель снизился до шестидесяти пяти процентов. И поэтому нашего дорогого начальника полиции Гуннара Хагена вызвали на ковер к нашему не слишком дорогому министру юстиции Микаэлю Бельману. Короче говоря, Полицейскому управлению Осло и лично Хагену в настоящее время меньше всего нужно, чтобы газеты опубликовали интервью с разъяренным полицейским, находящимся на службе в пьяном виде.

– Ты кое-что забыла. С разъяренным и пьяным параноиком. – Харри откинул голову назад и опустошил кружку.

– Пожалуйста, не надо больше паранойи, Харри. Я разговаривала с Винтером из Крипоса. Следов Финне там не обнаружено.

– А какие следы обнаружены?

– Вообще никаких.

– Быть того не может. В доме совершено убийство. – Харри подал знак Нине, что готов к следующей кружке. – А что говорят судмедэксперты? Можешь ты мне это рассказать?

– Ладно, – сдалась Катрина. – Ракель скончалась в результате удара ножом в шею. Удар пришелся в дыхательный центр в medulla oblongata[15] между верхним шейным позвонком и черепом. Она скончалась мгновенно.

– Я не спросил Бьёрна о двух других, – произнес Харри.

– О чем ты говоришь?

– О втором и третьем ударах ножа.

Он увидел, как Катрина сглотнула. Небось думала, что сможет уберечь его от этой информации.

– В живот, – ответила она.

– Ну вот, а говорили, что Ракель умерла безболезненно.

– Харри…

– Продолжай, – твердо сказал Харри и внутренне съежился. Ему казалось, он сам чувствует эти удары.

Катрина прочистила горло.

– Если человека убили больше суток назад, как в нашем случае, то установить точное время его смерти обычно очень сложно. Но возможно. Ты, наверное, слышал, что сейчас разработали новый метод, при котором комбинируются показатели ректальной температуры и температуры глаз, температуры гипоксантина в глазной жидкости и температуры мозга…