– Собрали всех, давно уже, – буркнул Кинебомба. – А что там наш одноглазый?

– Вечером вернулся в Институт. Очень надеюсь, что как раз в этот момент он снова становится двуглазым. А у тебя… больше никто не погиб?

– После Сергея у твоего дома – больше никто. – Голос железного Антона дрогнул. – Ладно, сейчас распущу по домам тех, кто совсем выдохся. Возможно, найдутся стойкие, помогут искать бабушку.

– Спасибо, я скину тебе ее фотку, – обрадовалась Котенок. И лишней помощи обрадовалась, и тому, что Антон после случившегося не стал врагом ей и ребятам. – Если можешь, поставь в известность власти, что опасности больше нет. Городу пора хорошенько отдохнуть, иначе он в знак протеста уйдет под снег.

Она бросила взгляд на окно, уже обведенное снизу и по краям пушистой белой рамкой, попыталась улыбнуться, чтобы ободрить саму себя.

– Ребят, значит, не забрали вместе с новым поколением? – именно в этот момент сообразил спросить Кинебомба.

– Их хотели забрать, всех. Но в результате поехал с детьми только Платон, он сам так решил. Что будет дальше, никто не знает. Связи с ним нет, – тяжело вздыхая, сообщила Элла самое неприятное и тревожное.

Но Антона волновало другое:

– Они позволили ребятам остаться в городе? Почему? Ведь план был забрать их всех разом? Это не те люди, которые по доброте душевной идут на уступки.

От его вопроса стало тревожно. Элла не знала, что отвечать.

– В чем дело, Элка? Либо есть причина, либо за ними уже едут! Во втором случае я готов помочь. «Комитету» не улыбается, чтобы все необычные детишки оказались в руках одного мутного типа с большими возможностями.

– Не нужно, – подумав, решилась ответить она. – Не едут. Дети остались под тем предлогом, что должны найти еще одну, последнюю девочку. На самом деле ее еще вчера отыскал Володя, принес ко мне. И даже не смей замышлять что-то против нее, городу угрозы нет. Как, впрочем, и тебе нет ходу ко мне.

– Опережаешь события, – холодно произнес Кинебомба. – Врываться я больше не планировал. А вот тебе лучше не скрывать от меня таких вещей. По иронии судьбы, только «Комитет» в курсе происходящего и способен хоть как-то помочь.

– Буду иметь в виду.

– О какой из девочек идет речь, старшей или младшей?

Отвечать не хотелось, Элла только тяжело втягивала воздух. Но пришлось ответить – молча ждать Антон умел:

– Это старшая, ей примерно пять лет.

– Понятно. В Институте прозвище пятилетки было Горгона. Последнее, что видела перед смертью одна из сотрудниц «Комитета», – ее глаза. Как же Владимиру удалось?

– Он ее спасал. Девочку собиралась убить обезумевшая толпа.

– Насчет толпы не удивлен, а вот Миличу лучше не расслабляться. У нее разум животного, страх и плохое настроение для девчонки – одинаковый повод прикончить кого-то. Будьте с ней очень осторожны. Я перезвоню.

Как ни тяжело было общаться после вчерашнего, но Кинебомба говорил правду. И обещание перезвонить здорово подбодрило Эллу.

Поначалу не везло. Разделились на пары, и несколько часов Володя со Златой, а Элла с Маго бродили по городу, показывали всем подряд распечатанные на принтере фотографии исчезнувшей пожилой женщины. Может, в любой другой день на них не обращали бы особого внимания, но сегодня все, кто решился выйти на улицу, были слишком взвинчены, хотели знать, что происходит или уже произошло в их родном городке. Потому всякий показ сопровождался жадными вопросами, а под конец – обязательным советом поискать в больнице и морге. При этом Маго начинал сердито бормотать себе что-то под нос, шуршал чем-то в карманах – Элла догадывалась, что там полно мелких камешков, и осаживала мальчика строгим взглядом.